Синее на золотом. Валерия Вербинина
что в Шалоне надо будет найти стекольщика, чтобы вставить новое. Она достала из-под сиденья сумку с набором для путешественника, решившего сочинять в дороге, и, взяв листок бумаги, заткнула им дырку в окне, за которым катился густой, угрюмый лес.
«Да, я же хотела написать Шарлотте…»
Приладив на коленях доску с углублением для чернильницы и перьев, она вывела первую строку письма – «Между Верденом и Шалоном, 3 сентября 1792 года», – но тут колеса заскрипели, карета остановилась. Снаружи послышались голоса.
– Кто такие? – строго спросил молодой офицер, подходя к карете. Позади него виднелись насупленные физиономии солдат, одетых в полинявшую синюю форму. – Черт возьми! – вырвалось у офицера, когда он увидел, кто сидит на козлах. – Луи? Где тебя черти носили? Мы уж думали, тебя сца…
– Тихо, Франсуа, – проговорил Луи, оглядываясь на карету и понизив голос. – Ни звука, понял? Ты меня не знаешь и в глаза не видел. Ясно?
– Ни черта не ясно, – упрямо объявил Франсуа. – Что за гражданка в карете? Откуда она взялась? Почему ты у нее вместо кучера?
– Это долгая история, – отмахнулся Луи, – потом расскажу, а сейчас у меня нет времени. Передай генералу, что герцог Брауншвейгский сидит в Вердене и вряд ли сразу же оттуда выйдет. У него не хватает боеприпасов, он ждет обозы. Так что у нас есть несколько дней, чтобы что-нибудь придумать. Ты меня слушаешь?
– Слушаю, – проворчал Франсуа, – и должен тебе сказать, что ты привез отличные новости. Дюмурье приказал армиям Келлермана и Бёрнонвиля идти на соединение с ним, он хочет дать сражение и задержать герцога, и нам нужно время, пока генералы подойдут сюда. Но ты же знаешь старика, он захочет знать, насколько твои сведения точны. Откуда они у тебя вообще?
– Прежде всего, – объяснил Луи, – меня этим утром хотели расстрелять.
Франсуа вытаращил глаза.
– Ну! Пруссаки?
– Да. Глупо получилось – я стал расспрашивать крестьян, а они меня сдали патрулю. В общем, их полковник велел меня расстрелять. Но лейтенант сказал, что делать этого нельзя, потому что пуль у них мало и герцог велел их беречь. Поэтому меня хотели повесить, и если бы не вмешательство этой дамы… Так что с боеприпасами у них точно туго.
– Понял, – кивнул Франсуа. – Если так, то получается, что время у нас есть, а время сейчас – это все. Я только одного не понял, кто эта гражданка. – И он кивнул на карету.
– Ты же понимаешь, – заметил Луи. – Долг платежом красен. Она едет в Шалон, я провожу ее туда и вернусь.
– В Шалон? А она не может быть шпионкой?
– Потому я и должен ее проводить, – загадочно отозвался Луи. – На всякий случай.
И они с Франсуа обменялись выразительными взглядами.
– Кто она вообще такая? – спросил Франсуа.
– Знакомая того полковника. – Отвечая, Луи неожиданно вспомнил, что даже не знает фамилию Амелии. Он знал только, что ее зовут Амелия, что у нее зеленые глаза и что только благодаря ей он мог смотреть сейчас на облака, на деревья и на потрепанные мундиры солдатов.
– А она хорошенькая?
Луи