Танцующая на гребне волны. Карен Уайт
доме, она ли выбирала оконные занавески и поливала в саду цветы. Ухватившись за мягкое одеяло, я подумала, спала ли она в этой кровати.
Я спустила с постели ноги, нащупала тапки и пошаркала к своему чемодану за чем-то подходящим в качестве халата. Все мои необходимые на каждый день вещи, включая махровый халат и майки, должны были быть доставлены мне по воде. Со мной были только непрактичные вещи для медового месяца – прозрачные шелковые ночные рубашки, короткие юбки и туфли на высоких каблуках.
В спальне не было встроенных шкафов, только огромный, под потолок, гардероб, между двумя окнами. Я открыла высоченную дверцу, с опозданием подумав, не оставил ли там Мэтью вещи Адриенны. Я вздохнула свободно, только увидев аккуратно развешанные внутри рубашки, тенниски, разного типа брюки – все исключительно мужские вещи. Там был его запах, запах свежей после душа кожи и одеколона. Я закрыла глаза и глубоко втянула в себя воздух, испытывая то же ощущение, какое я испытала, впервые его увидев. Потом я вспомнила про чулан около вновь пристроенной ванной, куда я не заглядывала, и сомнения снова нахлынули на меня.
Не желая столкнуться с возможностью увидеть одежду другой женщины в еще не обследованном мной чулане, я сняла с вешалки одну из рубашек Мэтью и накинула ее поверх коротенькой шелковой ночной сорочки, которую я надела накануне. Открыв дверь спальни, я почувствовала заманчивый аромат кофе и чего-то горячего и сладкого. Мой желудок заурчал, подталкивая меня к лестнице вниз – и неизбежной конфронтации.
Я стояла в кухне, где все было мрамор и нержавеющая сталь, а также и застекленные шкафчики и огромная деревенская мойка, придававшая современным предметам в двухсотлетнем доме не столь неуместный вид. На обшитой деревянными панелями стене, в две трети их высоты, была небольшая полка, заполненная старинными тарелками. Под старинным столом и табуретками блестел натертый сосновый пол, а над обеденным и кухонным столами висели старые люстры, несомненно, предназначенные для свечей. Плита с шестью горелками и двумя духовками была для повара, знающего, как разделывать тесто, готовить суфле и выпекать воздушные пирожные. Но только не для меня.
Я взглянула на плиту, где на противне лежал обсыпанный орешками хлеб, от которого был отрезан один ломоть. Я заметила кофеварку, где стояла кружка, молочник и лежали пакетики с подсластителем. На керамической подставке лежала узорчатая серебряная ложка. Рядом стояли в хрустальной вазе цветы, которые принесла накануне Тиш, и их аромат смешивался с заманчивыми запахами кухни. Сливки и подсластитель были как раз те, какие я всегда употребляла, и сердце у меня снова сжалось, когда я подумала, что Мэтью звонил Тиш и просил ее приготовить все нужное для меня.
Я должна его увидеть, выяснить все между нами. Я приготовила себе чашку кофе и отправилась на поиски мужа. Я постояла в дверях кухни, слыша только тиканье часов. Этот звук всегда меня волновал, напоминая о неизбежном ходе времени. Я не окликнула Мэтью, зная, что в доме его нет.
Я выглянула из кухни во двор. Задний двор походил на парадный.