Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину. Олег Туманов
свяжется с тобой. Но об этом пока не думай».
«А что станет с моими родителями?»
«Им ничего не сделают. Для видимости, их пригласят в КГБ, допросят и отпустят. Мы о них потом позаботимся…»
Потом лицо Сергея опять напряглось: «Есть все же одно важное обстоятельство, которое ты полностью должен вычеркнуть из памяти – это твои встречи с нами. Их никогда не было. Ты встречал некоторых сотрудников КГБ в оперативных спецотрядах. В этой связи можешь вспомнить Ивана Ивановича, как он вас учил. Но это – все. Все остальное – забудь. Вычеркни из памяти меня и Олега Максимовича.
Когда попадешь к американцам, наверное, тебя проверят на детекторе лжи. Ответ на все вопросы только “да” или “нет”. Конечно, детектор лжи – неприятная и коварная вещь, но его тоже можно обмануть. Если тебя вечером предупредят, что завтра тебе предстоит тяжелый день, выспись хорошенько, а наутро пропусти через горло для спокойствия стаканчик водки или виски. Так и обманешь любой детектор лжи».
…Сергей дал мне еще много обстоятельных советов, например, что не стоит после побега бояться в воде акул, потому что они там не водятся. Кроме того, вода там теплая и до берега удастся доплыть без переохлаждения. Еще он посоветовал ничего не брать с собой и отныне забыть о переписке с близкими и друзьями. Тут он еще раз напомнил:
«Когда придет время, мы найдем тебя в любом уголке земли. Только напиши родителям письмо».
Вдруг мне в голову пришла страшная мысль:
«Так что, значит, я никогда сюда не вернусь?»
«Что же, – Сергей не сразу нашел правильный ответ. – Если там что-то не сложится, постарайся придумать, как вернуться. Но лучше, чтобы все сложилось».
В конце нашего разговора Сергея опять вернулся к формальностям, надавил на то, что я кандидат партии и обязательно должен выполнять свой долг и что ОНИ мне полностью доверяют.
«Ты там не один. На этом невидимом фронте есть много фронтовиков. Никто не знает о них и их борьбе. Родина никогда не забудет вашего героизма».
…Его следующие наставления я слушал вполуха. Потом мы попрощались.
На следующий день меня вызвали к директору приемной комиссии Военно-политической академии и без особых объяснений отчислили от учебы. Мне вручили запечатанный конверт, в котором, по всей вероятности, была моя характеристика с перечислением всех моих прегрешений. Его мне следовало передать командиру корабля.
В тот же день Валентин отправился к директору приемной комиссии и доложил, что хочет прервать свою учебу. Очень странно, что его также отчислили без особых проблем. В Москве наши пути навсегда разошлись. Он отправился Транссибирским экспрессом на Дальний Восток, а я направился поездом на восток в сторону Калининграда. В середине сентября на опорном пункте, где бросил якорь наш эсминец, началось оживление. Корабль дополна заправили топливом и зарядили снаряды. Трюмы заполнили немереным количеством картофеля, тушенки, сахара, кофе и чая. Опытные моряки сразу обратили внимание,