Руссо туристо, облико морале. Елена Логунова
– маленький, сухощавый, похожий на злого хорька. Что именно он мне тявкнул – «Хенде хох!», «Ахтунг!» или «Аусвайс!» – я не расслышала, но, судя по тону, реплика совершенно точно не являлась пожеланием мне здоровья, счастья и долгих лет жизни.
– Ну все, теперь тебя точно посадят! Вчера – нападение на полицейского, сегодня – избиение банкомата, – подсчитал мои преступления неприятно памятливый внутренний голос.
Я разогнулась и, опасливо глядя на стража порядка, попятилась в угол. Самоходные двери захлопнулись. Полицейский хорек буркнул еще что-то неласковое и топнул ногой. Я с сожалением посмотрела на закрывшийся выход и заметила, что с тротуара на нас уже глазеют. Какой-то парень в эффектной ковбойской шляпе остановился, чтобы отсмотреть жанровую сценку: «Доблестный австрийский полицейский задерживает крайне подозрительную особу в «Фолькстрахбахпифпаффайзенбанке».
Доблестный хорек протянул лапу и в речи его отчетливо прозвучало слово «кард». Смекнув, что у меня хотят отнять единственное мое средство к существованию, мои последние пластиковые гроши, я дерзко сказала:
– А вот фиг вам! – и спрятала драгоценную карточку за спиной.
Полицейскому, очевидно, надоело церемониться, он решительно шагнул ко мне. Тут двери опять разъехались, и мимо нас к кофейному автомату как ни в чем не бывало проследовал придурок в ковбойской шляпе. На ходу он игриво подмигнул мне, но в этот момент мне было не до флирта, поэтому я пробормотала:
– Да пошел ты! – и забилась поглубже в угол.
Полицейский проводил некстати явившегося любителя кофе и зрелищ недружелюбным взглядом и снова затявкал.
– Чего же ты ждешь?! – зашипел на меня внутренний голос. – Толкни его и удирай, пока не загремела в каталажку!
Толкать полицейских еще не вошло у меня в привычку, поэтому я медлила.
– Тебе никак нельзя в полицию! – заволновался внутренний. – Там тебе еще и вчерашний подвиг припомнят! Давай же, шевелись! На что ты надеешься?
– На чудо, – пробормотала я без особой надежды.
Но чудо случилось.
– Ах! – громко вскричал полицейский, облитый горячим кофе.
Ему сразу же стало не до меня.
Неуклюжий ковбой, громко извиняясь, кинулся вытирать пострадавшего своим платком. Чуткие двери отреагировали на эту суету самым лучшим образом – они разъехались, и я не заставила себя уговаривать, выскочила из немецкого банка, как вшивый из русской баньки.
– Хорошая рифма! – сквозь идиотский смех похвалил меня внутренний голос. – И метафора ничего, с национальным колоритом! Даже с двумя колоритами!
Я в ответ заржала, как русский народный конь Сивка-Бурка. Когда стало ясно, что мне в очередной раз чудом удалось избежать полицейского плена, на меня накатило нездоровое веселье.
Мимо знакомого фонтана с голубями я пробежала, спотыкаясь и хихикая, словно умалишенная. Промчалась вверх по той улочке, где получила ночью кров, а утром стол, ворвалась в знакомую булочную