Сеанс мужского стриптиза. Елена Логунова
больно! Дюха, ты чего?
– Того! – непонятно ответила я. – Попрощайся с Полем и пойдем ужинать!
– До с-с-свиданья, Поль! – послушно прошипел сквозь зубы Зяма, прыгая на одной ножке.
Это напомнило мне, в какой драматический момент я оставила шумное сборище на нашей даче, и, присоединившись к компании у догорающего очага, я первым делом сочувственно спросила Смеловского:
– Как нога, Макс?
– Очень вкусная! – благодушно ответил тот, широким жестом зашвырнув в темноту дочиста обглоданную куриную кость.
Лютик, лежащий у ног папули, как маленький жирный тюлень, с трудом поднял голову, проводил перелетную птичью косточку слегка сожалеющим взглядом, но не сделал ни малейшей попытки встать на лапы.
Я поняла, что под воздействием жареного мяса все драматические события напряженного вечера присутствующими забыты, и полностью переключилась на курицу. Спасибо папуле, он проследил, чтобы обжоры оставили мне славный кусочек!
Я еще сладко чавкала, когда прочие участники трапезы начали подниматься из-за стола. Подгонял всех оператор Саша. Он заметил в ночном небе одинокую пухлую тучку и был встревожен этим явлением, так как опасался, что облачный покров может быстро разрастись и закрыть едва поднявшуюся луну. А нам необходимо было ночное светило во всей красе. Впрочем, ночь и так не была темной, небо подсвечивали алые всполохи.
– Это зарницы, что ли? – пробормотала мамуля, щурясь на багровое сияние.
– Или большой пионерский костер! – предположил Зяма, вспомнив детство.
– Эй, заканчивайте вечер воспоминаний! Вы, вообще, помните еще, зачем мы здесь? Мы вроде работать приехали, а не отдыхать! – забубнил Саша, устанавливая под развесистой березой операторский штатив и закрепляя на нем камеру.
– Точно, господа хорошие, давайте ближе к делу, мы же не жрать сюда приехали! – сыто рыгнув, поддакнул оператору Смеловский. – Саня, камера готова?
– Всегда готова! – пробасил тот, дергая березовую веточку, как шнурок дверного звонка. – Макс, погляди, как тебе эти листики на переднем плане?
Максим заглянул в видоискатель и сказал:
– Супер! Очень оживляет.
– Кто оживляет, кто омертвляет! – засмеялся Зяма, с намеком посмотрев на мамулю.
Наша родительница передвинула свой стульчик от стола в тыл видеокамеры, ориентируясь на импровизированную съемочную площадку. Лицо у нее сделалось задумчивое и вдохновенное.
– Прям как настоящий режиссер! – восхитился мамулей несносный Зяма. – Люк Бессон потерял бы сон! Надо повесить на спинку стула именную табличку: «Бася Кузнецова».
По паспорту мамулю зовут Варварой, но папуля завет ее Басей, и свои пугающие книжки наша писательница тоже подписывает именно так: «Бася Кузнецова».
– Зяма, ты еще здесь? – прикрикнул на весельчака Максим. – А ну, живо на грим! Анька, давай запанируй его!
– Дуй сюда и дай мне свою физиономию! – скомандовала