Звезда курятника. Елена Логунова
прямом эфире – это, не побоюсь такого слова, подлинная квинтэссенция телевизионного мастерства, – бархатным голосом говорил Слава.
По лицу практикантки было ясно видно, что она в отличие от Славы слова «квинтэссенция» немного побаивается. Почувствовав это, режиссер взял девушку за руку и успокоительно погладил тонкие пальчики.
– А что главное в ведении эфирной программы? – спросил Слава, неотрывно глядя в голубые очи Сашеньки.
Девушка нервно заерзала.
– Главное – это темпоритм! Не побоюсь этого слова, – облизнув губы, доверительно поведал ей режиссер.
– Бесстрашный ты наш, – мимоходом заметила я.
Сашенька посмотрела на меня с надеждой.
– Саша, хочешь посмотреть, как Митя монтирует сюжет? – сжалившись над девушкой, спросила я.
– Очень! – Сашенька попыталась приподняться с дивана, но неумолимый Слава цепко держал ее за руку.
– Темпоритм! – напомнил режиссер, маниакально блестя очками.
– А что такое темпоритм? – сдаваясь, спросила Сашенька.
– Темпоритм – это…
Слава замолчал, подбирая слова, которых он не побоялся бы.
Я подошла к Симе и, перефразируя его любимое присловье про чернокожих тружеников, спросила:
– Солнце клонится к закату. Негры могут быть свободны?
– Что с сюжетом?
– Все в порядке.
– Можешь топать восвояси!
Разговор получился таким живым и складным, словно мы с Симой заранее написали слова и хорошо отрепетировали диалог.
– Вот! – вскричал Слава, воздевая вверх указательный палец. – Вот что я называю словом «темпоритм»!
– Нужно разговаривать стихами? – удивилась Сашенька.
– Ах, деточка, тебя еще учить и учить! – сокрушенно вздохнул режиссер, вновь плотоядно облизнувшись.
Я с жалостью посмотрела на практикантку, которую наш режиссер явно беспардонно охмурял.
– Лена, можно мне вас кое о чем спросить? В приватном порядке? – в отчаянии выкрикнула девушка, видя, что я уже ухожу.
– Конечно! Проводишь меня?
Мушка вырвалась из паутины и полетела к выходу. Паук посмотрел на меня с укором и негромко произнес:
– Ленка! Ну как это называется?
– Это, не побоюсь такого слова, женская солидарность! – заявила я, пропуская вперед рвущуюся на волю Сашеньку.
Четверть часа на трамвайчике, два квартала пешим ходом – и я подошла к многоэтажной башне, в недрах которой, в неизвестном офисе неведомой фирмы, находилось рабочее место господина Желтикова. Во всяком случае Андрюха, который приволок в наш дом подкидыша Диму, уверял меня, что парень вышел именно из этой девятиэтажки и собирался в нее же вернуться.
Я запрокинула голову и без особой надежды оглядела монументальную башню из красного кирпича сверху вниз. Ладно, два последних этажа можно вычеркнуть: Колян сказал, что среди сотрудников «Партизанской правды» покойный Желтиков не значился. Стало