Звезда курятника. Елена Логунова
русский парень, – для приличия пару раз хлопнув в ладоши, позвала я. – Пава! Тебя опять жена домой не пустила?
– Она дура! Ты понимаешь? Дура! – Пава пошел по второму кругу. – Она не пустила в дом хороших людей только потому, что они немножко выпили! Нас, простых русских парней!
– А че мне бабка? – сильно отставая от Павы, бубнил его партнер. – Мне для бабки бабок не жалко! Я на баб больше бабок трачу!
Пава толкнул приятеля локтем в бок.
– А че нам дом? – сменил пластинку тот. – Нам и на травке неплохо! Цветочки-лепесточки, водка-селедка, все дела!
– Давно тут сидите? – поинтересовалась я.
У меня возникла надежда обрести в лицах выпивох пару свидетелей нашего ночного убийства.
– Всю ночь! – заламывая руки, вскричал Пава.
С одноразовой пластиковой вилки, которую он держал в руке, в траву свалилась безголовая килька в томате.
– Ничего такого особенного не видели? – я подошла поближе. – Не появлялись тут какие-нибудь подозрительные личности?
– Еще как появлялись! – Пава с сожалением посмотрел на пустую вилку и слизнул с нее каплю соуса.
– Расскажи, – попросила я, приготовившись выслушать продолжительный эмоциональный монолог.
Из прочувствованной речи Павы выяснилось, что на рассвете, когда все порядочные люди мирно спали, а простые русские парни отдыхали со стаканами в руках, на клумбу прискакали неразговорчивые хмурые мужики, не пожелавшие включиться в дискуссию о сторублевых благотворительных пожертвованиях. Угрюмые типы безжалостно потоптали ногами цветочки и потрясли за шиворот простых русских парней, выясняя, кто они такие и что тут делают. Личности Павы и его бубнящего приятеля, по совместительству – шурина, своевременно засвидетельствовала Павина жена Наташка, очень кстати высунувшаяся из окна. Что до третьей персоны, каковая изначально имелась на клумбе в комплекте с Павой и шурином, то об этом мужике никто ничего сказать не мог, так как это был случайный прохожий, приглашенный на пикник под кустом, чтобы сообразить, как положено, «на троих». На свою беду этот третий попытался вовлечь в гулянку и вновь прибывших суровых дядечек, с каковой целью довольно музыкально напел наиболее хмурому из них популярную в прошлом веке песню: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня? Самая нелепая ошибка, Мишка, то, что ты уходишь от меня!» После этого мужик, которого назвали Мишкой, окончательно посуровел и забрал певца с собой в машину типа «бобик».
Если я правильно поняла, последняя соломинка сломила спину верблюда: капитан Панда расценил адресованное ему «Мишка, Мишка» как очередной бестактный намек на свою медвежью фамилию. Кроме того, убытию третьего с операми наверняка поспособствовало то, что пьяный певец сжимал в кулаке испачканный красным перочинный нож. Объяснить хмурым мужикам, что он только что открыл этим ножом консервную банку «Килька в томате» простой русский парень номер три не успел, о чем два его приятеля не уставали сокрушаться. Без третьего собутыльника