В аду снег не идет. Остросюжетный психологический роман. Владимир Леонов
и разрывающей плен обыденности. Чувствовал, что есть что – то очень интересное, если ему вдруг позвонил Сашка. Причем до утра еще далеко. Но внутренняя Вандея, этот очаг сопротивления, уже гасил остатки сна…
Цезарь. «…и закружил гордый сокол»
Не на небесах, а на земле,
ангел представляет особенность.
Вечер был в разгаре. Столы – нет, это не столы, а выставка какой – то неизвестной национальной кухни! – просто ломились от множества закусок, расставленных профессиональной рукой, в глазах рябило от этикеток марочных вин и коньяков. Чувствовался профессионализм того, кому доверили обслужить такое количество почетных гостей, собравшихся по случаю рождения сына у самого цыганского барона Цезаря.
Банкетный зал, откупленный цыганами, не мог вместить всех гостей, приглашенных по такому случаю. Музыканты ресторана сидели за отдельным столиком и отдыхали. Этот столик, по причине отсутствия свободного места в банкетном зале, выставили в проходе, вынесли из зала ближе к кухне. Да артисты и не были в обиде. За то, чтобы они весь вечер отдыхали, им еще накрыли стол и уплатили чаевые. У цыган были свои музыканты. И не только.
Гостей было много. Слышался шум голосов, легкий стук посуды и гул праздничной суеты.
Внезапно наступила тишина. Никто не понял, откуда она пришла. Как по мановению невидимой глазу руки, все вдруг смолкло, и… заиграла скрипка. Нет, она не играла. Она жаловалась, плакала и рыдала. Она жалобно пела. Не передать словами те ощущения, те чувства, которые смог испытать каждый, кто в тот момент присутствовал здесь, кто имел счастье слушать, затаив дыхание, жалобные, печально – колоритные волшебные звуки, и видеть того, кто так умело, изысканно непринужденно, извлекал из волшебного инструмента бахчисарайские фонтаны мелодичных звуков, вечных и древних, как сами легенды о цыганах
Из темноты, отливающей библейской сказочностью, показались юные цыганки. Они плавно, как ласточки по воздуху, не касаясь ногами пола, проскользнули к столь же юному музыканту, и так же плавно опустились у его ног. Их взоры были устремлены вверх, к лицу этого мага и чародея, чьи тонкие прозрачные пальцы рук и светлый романтический облик заставили всех и все разом замереть. Слезы на ресницах присутствующих блестели как бриллиантовые зернышки
Умолкла скрипка. В тишине было слышно, как бьется собственное сердце. И, дабы не спугнуть эту повисшую тишину, не рассеять миг блаженства, Барон с силой прижал ладонь к груди, к тому самому месту, где находится и бьется его сердце. Прижал так, как будто хотел остановить его… и сказать:» Остановись мгновение, ты прекрасно!»
Казалось, вечность прошла, как умолкла скрипка. Но в зале стояла тишина. Никто не смел ее нарушить. И вдруг, словно из тумана, появились силуэты других женщин. И все услышали еще далекий, звучавший, казалось бы из недр «троянских» времен, цыганский хор.
По мере приближения