Гадюкинский мост. Ростислав Марченко
бы еще больше, если бы у десантных бронетранспортеров присутствовала броня, судя по количеству дыр в борту бронетранспортера, его просто винтовочно-пулеметным огнем, а не бронебойками изрешетили.
Тогда где же я ошибся далее, что привело к столь печальному результату? Безусловно, можно было скомандовать расстрелять бронетранспортер, чтобы не допустить захвата трофеев противником, однако данный приказ приносил риск неповиновения подчиненными, которые собственно подчиненными моими оставались по привычке и ровно настолько, насколько им хочется – если говорить прямо, до нашей легитимизации я не более чем главарь банды, а не представитель государства, и стоит за мной только мой личный авторитет, а не Уголовный Кодекс Российской Федерации и силовые структуры державы. Собственно подобный приказ и в нормальных условиях лучше не отдавать, ибо каждый из твоих подчиненных может представить, как ты его жаришь заживо в подбитой боевой машине, вместо того чтобы выручить, что чревато трудно предсказуемыми последствиями даже в атмосфере железной дисциплины и порядка. Я предпочел своих подчиненных – живых либо погибших – все-таки попытаться вытащить.
Чем я располагал, приняв решение идти на выручку? Информацией о наличии противника в роще, группы мотоциклистов на дороге, о наличии у врага пулеметов и, возможно, противотанковых средств.
Когда я садился в машину, вероятность напороться на противотанковое орудие была оценена мной как низкая, что вполне подтвердилось. Уж следы тягача в лесу средний десантник вряд ли пропустил бы. Однако, как мне пришел случай убедиться, противотанковые средства немцев противотанковыми пушками не ограничивались и их противотанковые ружья, как оказалось, по легкобронированной технике вполне эффективны. Причем пули ПТР, насколько можно судить, снаряжаются какой-то довольно эффективной химией, вполне по-немецки рационально выкуривая экипаж, вместо попыток что-то там дополнительно разбить потерявшим энергию при пробитии брони сердечником внутри машины.
Если я правильно помнил какой-то форум, основной проблемой всех ПТ, включая наши, было очень низкое заброневое действие. А немцы, выходит, об этом побеспокоились и вместо того, чтобы космическим образом увеличивать энергетику, что перспектив явно не имело, сделали перпендикулярный ход и начали травить экипажи какой-то гадской «Черемухой»[26].
В итоге, считая риск минимальным и рассчитывая даже при появлении противотанковых орудий с ходу их расстрелять, я оказался не готов к тому, что у противника окажутся эффективные ручные противотанковые средства, а сам он не растеряется и окажется достаточно храбрым, умелым и дисциплинированным, чтобы огнем по приборам наблюдения отвлечь наше внимание и позволить своим ПТР, а может даже и одному ПТР, по моей БМД отстреляться. Рискнул бы я так, коли предполагал у врага наличие более-менее современных ПТС[27], возможности которых мне, если не известны, то предполагаемы, допустим РПГ-7 или «Карл Густава»? Совсем
Лейтенант попал не в бровь, а в глаз. Именно «Черемухой», она же СN, она же хлорацетофенон, входившей в снаряжение бронебойных пуль калибра 7.92 мм немецких противотанковых ружей, его и отравили.
ПТС – противотанковые средства.