На повороте. Викентий Вересаев
из купальни крикнул:
– Ребята! Заключим против него общий морской союз!
– Идет! – отозвался с середины пруда Сергей. – Лезь в воду, Сашка!
– Да вода, брат, холодная!
Борисоглебский на берегу пел:
Сражался я, искал я смерти,
Но остался жив…
Сергей и Вегнер тихо, стараясь не шуметь, подплывали к купальне.
– Ой, подлецы!.. Карау-ул!! – завопил вдруг в запертой купальне Шеметов под хохот других голосов. Сергей и Вегнер нырнули в купальню и обрызгали Шеметова.
– Ой!.. Погодите, мне вам что-то нужно сказать! – кричал Шеметов, а вода бурлила в купальне, и брызги взлетали высоко вверх.
Дверь хлопнула, и Шеметов бомбою вылетел на берег.
И будешь ты царицей ми-и-ира
Подруга первая моя… – [4]
рявкнул Борисоглебский и, широко расставив руки, облапил Шеметова.
Шеметов серьезным, озабоченным тоном говорил:
– Ой, Митрыч, погоди! Что мне тебе нужно сказать!.. Поосторожнее, пожалуйста, я запутался!
– Он запутался! – смеялись в купальне.
– Пой: «Проклятый мир!»
– Убирайся к черту!.. Ах ты, кутья несчастная!
Шеметов ловко дернулся и охватил Борисоглебского. Началась борьба. Шеметов, ловкий и стройный, искусно увертывался от попыток Митрыча сломить ему спину. Тела переплелись, напрягшиеся крепкие мышцы оставляли на коже красные следы. Митрыч с силою налег на Шеметова, тот увернулся и брякнул Митрыча наземь, но Митрыч уж на земле подмял его под себя.
Задыхаясь, он навалился на Шеметова.
– А-а, брат!.. Ну, пой: «Проклятый мир!»
И запустил ему толстый большой палец под ребра.
– Бо-ольно, Митрошка!
– Пой: «Проклятый мир!»
– Ой-ой!.. Кишки выдавишь, свинья!
– Пой, – сейчас пущу!.. «Прокля-атый мир!..»
Шеметов неистово завопил:
– «Проклятый мир!»
– «Презре-енный мир!.. Несчастный!..» – подсказывал Борисоглебский и ворочал пальцем под ребрами Шеметова.
– «Презренный мир!..» Ой, Митрофан проклятый, саврас без узды!..
Митрыч мрачно и сосредоточенно подсказывал:
– «Несча-астный…»
– «Несча-астный…»
– Морской союз идет на континент! – крикнул Сергей.
Он и Вегнер выскочили из воды и вцепились в Митрыча.
Четыре тела слились в общую кучу. Они возились и барахтались на траве. Мелькало красное, напряженное лицо Митрыча и его огромные мускулистые руки, охватывавшие сразу двоих, а то и всех троих. Токарев сидел на скамейке, смеялся и смотрел на борьбу. Ему бросилось в глаза злобно-нахмуренное лицо Сергея, придавленного к земле локтем Митрыча. Наконец, Борисоглебского подмяли под низ, и все трое навалились на него.
Все еще со злым лицом, Сергей запустил ему палец в живот и крикнул:
– Пой: «Проклятый мир!»
– «Прокля-атый мир!» – покорно заорал Митрыч – так дико, что галки на ивах всполохнулись и с криком полетели прочь.
– Дальше.
– «Презре-енный
Ария из оперы А. Г. Рубинштейна «Демон» (1872), написанной на слова поэмы М. Ю. Лермонтова.