Два мира. Элизабет Вернер
на мисс Морленд.
– Родословное дерево в наши дни не имеет большого значения, – заметил Зигварт, – сейчас властвует капитал. С одной стороны – миллион, а с другой – графская корона, это вполне современно.
В словах архитектора звучало с трудом скрываемое презрение. Но Клаудиус, видимо, находил подобный образ действий в порядке вещей и утвердительно кивнул головой.
– Да, многое на свете изменилось, – сказал он, собираясь с силами для новой тирады, но вдруг заметил вошедшего в сад незнакомца и чуть не подпрыгнул от изумления.
Незнакомец поклонился и спросил:
– Где я могу видеть господина Зигварта?
– Это я, – вставая, проговорил архитектор.
Больше он не успел ничего сказать, потому что Клаудиус бросился к пришедшему и рассыпался перед ним в любезностях.
– А, мистер Вильям! Я уже имел честь познакомиться с вами. Вы ищите нашего архитектора? Позвольте мне познакомить вас.
– Меня зовут Вильям, – обратился американец к Зигварту, не обращая внимания на бургомистра, но от него не так легко было отделаться.
– Я не понял ваших намерений. Если бы я только мог предположить, что вы желаете переговорить с господином Зигвартом…
– Да, и наедине, – решительно ответил Вильям.
– О, я не хочу вам мешать.
Бургомистр, однако, не двинулся с места, пока Зигварт не пригласил американца в свою комнату, извинившись перед Клаудиусом, который с мучительным любопытством посмотрел вслед уходившим, не решаясь следовать за ними после такого решительного отпора.
– Как много говорит этот господин! – заметил американец, входя в дом.
– К сожалению, это у него хроническое. Пожалуйста, направо, мистер Вильям.
Он ввел американца в свой мезонин, состоявший из двух комнат. Одна служила ему кабинетом и выходила окнами в сад. Это была большая, довольно низкая комната, обставленная старинной мебелью госпожи Герольд. Под одной стеной стоял большой диван со столом и стульями, у противоположной – два шкафа с книгами и папками с чертежами, а у окна – большой письменный и чертежный столы.
Американец сел на диван и внимательно огляделся.
– Мне кажется, в этом городе все очень любопытны, – заговорил он. – Или иностранцы здесь – большая редкость? До самого вашего дома за мной шел какой-то высокий человек с большой саблей. Вон он стоит у калитки сада, как часовой.
Поняв, в чем дело, Зигварт едва удержался от улыбки.
– Это был почетный караул, вся вооруженная власть Эберсгофена, наш полицейский Томас. Он всегда ходит с большой саблей, но еще никому не причинил ею зла.
– Здесь в этом нет никакой необходимости, – презрительно заметил американец. – Эберсгофен – такой маленький город.
– Да, с Нью-Йорком ему, разумеется, не сравниться, – с сердцем ответил архитектор, – но в нем есть, по крайней мере, одна достопримечательность, а именно новая ратуша.
– Я уже видел ее, – кивнул головой