Город лестниц. Роберт Джексон Беннетт
что нам этого Труни всего две недели назад подсунули. И как меня еще в отставку не выпинали? Я, чесслово, думала, что он город спалит. А мне – отвечай. Придурок сраный…
И она вскидывает взгляд на Шару. Глаза у нее серые. Цвета стали.
– А может, он тут все и поджег. В конце концов, это он отвечал за безопасность Панъюя.
И она тыкает в Шару незажженным концом сигариллы:
– Вы ж из-за него здесь, правда?
– Это одна из причин, да.
– А другая, как я полагаю, – говорит Мулагеш и затягивается, – это выяснить для Министерства, насколько мои действия – точнее, мое бездействие – могли поспособствовать гибели нашего культурного эмиссара? Потому что гибель его произошла, как ни крути, во вверенном мне городе. Так?
– Я бы не стала заниматься этим в первую очередь, – быстро ответила Шара.
– Поди ж ты, – усмехается губернатор. – Я смотрю, вам нет равных в искусстве дипломатических формулировок…
– Но это правда, – пожимает плечами Шара.
– Я думаю, что это правда для вас. А вот что по этому поводу думает Министерство – другой вопрос.
Мулагеш вздыхает, и голова ее окутывается веночком дыма.
– Слушайте, я на самом деле рада, что вы приехали. Потому что, может, хоть к вам они прислушаются – а то я уж год как им про это талдычу, а толку чуть. Так вот, я как услышала про эту вашу культурную экспедицию, или как там еще называлась эта хрень, я сразу сказала: кончится все очень хреново. Мирград – он как слон. У него ооочень долгая память. В Аханастане, Таалвастане – в общем, в остальных городах – там народ как-то собрался в кучку. Модернизация там идет и все такое. Туда железную дорогу тянут, медобслуживание есть… женщинам они право голоса предоставили – прикиньте?
И она фыркает, харкает и сплевывает в корзину для мусора.
– А здесь… – и она тыкает пальцем в окно, куда-то в сторону Мирграда, – …все думают, что в Золотом Веке живут. Ну или должны жить. Время от времени они про это дело забывают, мы получаем передышку. А потом какой-то ублюдок опять ворошит это гнездовище, и – бац! – я разгребаюсь с очередным кризисом. Причем вмешиваться я не могу, как вы понимаете. Потому как официальная позиция у нас – «руками не трогать». Ну в Галадеше-то им по хрен, как мы тут выкручиваемся, между ними и нами целый океан, пока переплывешь, заманаешься. А вот у нас стены-то ихние – прям под носом. И вся эта их официальная позиция с нашего расстояния до тех стен видится как хрень собачья, и вообще…
Шара решает перебить горячую тираду:
– Губернатор Мулагеш, позвольте, прежде чем мы продолжим…
– Да?
– Кто убил доктора Панъюя? По вашему мнению?
Мулагеш ошарашенно смотрит на нее:
– По моему мнению? Адский ад… Даже не знаю. Да кто угодно, вообще-то. Его каждый первый в городе хотел укокошить. И потом, мне отмашки не давали это дело расследовать.
– Но вы же что-то думали по этому поводу…
– А то. Конечно, думала.
И Мулагеш окидывает Шару долгим изучающим взглядом.
– А