Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях. Отсутствует
до сирийской границы у Эр-Рамты. По пути он рассказал мне, что 15 лет жил в Техасе и так скучает, что почти не может говорить о нем без слез.
– Техас – земля свободы, настоящей свободы, совсем не как это место. – Он сердито показал на пустыню, по которой мы ехали.
Следующий час он рассказывал мне о своей жене, которая также была его адвокатом и о которой он отзывался как о «просто суке… прошу прощения». Водитель объяснил, что это она вышвырнула его из Америки, хотя и сама была иорданкой. Пока мы ехали, ему кто-то позвонил, он некоторое время слушал, а потом повернулся ко мне:
– Сегодня твой счастливый день. Мой знакомый знает главного парня на сирийской границе. Он провезет тебя через границу, ты заплатишь ему шестьдесят динар, и он довезет тебя до самого Дамаска.
Конечно, сотня баксов за трехчасовую поездку и визу… Мы проехали через Ирбид, который, как и вся Иордания, казался очень суматошным. Водитель с гордостью рассказал мне о местной улице, на которой было так много магазинов, торгующих вязаными изделиями, что она попала в Книгу рекордов Гиннесса.
Он мне нравился. В конце концов, мы затормозили, и я познакомился со своим проводником в Сирию. Он был угрюмым, не говорил по-английски и казался немного испуганным. Мои спутники убедились, что я достал и уничтожил все бумаги, валюту и другие свидетельства того, что я был в Израиле. Благодаря тому, что я заранее кое-что узнавал о предстоящем путешествии, я был готов к этому. Я продолжал думать о том, как печально, что евреи и арабы так ненавидят друг друга, что ни одна из сторон не пустит туристов в свою страну, если до этого они побывали во «вражеском» государстве.
– У тебя есть деньги, чтобы заплатить полиции?
– А сколько нужно?
– Всего несколько динар.
Мы тронулись. Ехали быстро, но поездка к границе была долгой; земля казалась более скудной и бесплодной, а дорожное движение – более хаотичным. Нас пропустили через границу взмахом руки. Я улыбнулся, водитель знаком показал мне – «еще рано». Еще один контрольно-пропускной пункт. Мы без труда миновали и его, так как водитель, казалось, был знаком со всеми.
Потом мы остановились и вошли в металлический амбар с грязным полом, где около сотни мужчин переругивались, стоя во множестве очередей. Единственная женщина, которую я там заметил, была одета в паранджу, так что я не мог видеть ее глаз. Я оказался единственным представителем Запада. И здесь мне впервые стало не по себе. Мой проводник бегал туда-сюда. Я стоял в очереди. Он поговорил с таможенником – мне поставили штамп. Мы прошли еще одну проверку, и еще одну, а потом я понял, что мы в Сирии, и расслабился.
Затем мы подъехали к квадратному строению в коммунистическом стиле. Я последовал за водителем внутрь. Это была сирийская таможня, причем достаточно большая. И все, что мы преодолели до сих пор, показалось мне легким. Я видел длинную стеклянную стену, к которой выстроились многочисленные очереди. За таможенниками располагался пустой участок с мраморным полом и стеклянная стена, за которой стояла другая группа таможенников, отражавшихся