Вор. Владимир Росс
явиться. Можно уйти – не обязательно смыться. Можно отмыться, если не в душе», а в ду'ше. Представляемся все мы. Рано или поздно – каждый предстанет перед Господом нашим и будет ответ держать. Мы – за то, что крадем и воровским живем, другие – за предательство и плутовство, а мусора – за скотство. Мужику58, если согрешил, можно напиться и явиться. Бродяге59 впадлу самолично мозги дурманить и волкам60 себя на растерзание кидать. Он может явиться – не запылиться на сходняк61, может на стрелку62 или к бабе, коль запала. Опаздывать на такие мероприятия – что в грязь лицом ткнуться. Не пришел на стрелку – просквозил значит, люд тебя всерьез не воспримет. А если ты чушь без роду, имени и племени – кому ты нужен? Посему, ежели сказал – стрелка в девять тута, пропади, но будь…»
При всем желании Виктор не смог бы передать понятий преступной философии за один вечер, но прибытие Сапрыкина за два часа до назначенной встречи свидетельствовало о незаурядных способностях деда. Юрка всегда был себе на уме и мало к кому прислушивался. Виктор же первым сумел пробить брешь в ребяческой самоуверенности. Юрий не просто слушал, затаив дыхание, он впитывал, глотал жадно и с наслаждением, как хищник у водопоя после обильного завтрака ланью. Знакомые с детства слова приобретали иное значение, новый смысл интриговал и открывал невиданные просторы родственного духа. Слово Вора будто сил вдохнуло затерявшемуся в джунглях путнику, подарило колодец со спасительной водицей пустынному страннику, распахнуло небо истосковавшемуся узнику. Оно влекло, тревожило, облагораживая душу, и снова влекло дальше таинственной силой открывшейся истины.
Теперь Сапрыкин знает, кто он, ради чего и по каким принципам живет. Непримиримая бродяжья натура ночь напролет вспоминала разговор и, стыдясь глупых ошибок, краснела до астральных пят. Виктор промолчал, когда Юрка безбожно сжимал кулаки и достойно вынес примитивную глупость всех мальчишеских выходок.
«Жалкая картинка. Я, наверное, выглядел смешным. Подумать только – возомнил себя героем», – мучился пацан.
На стрелку урка прикатил за рулем черной «Волги». Припарковавшись, он вышел, аккуратно захлопнул дверь и посмотрел на часы. Незаметно к деду подобраться не удалось. Когда в отражении автомобильных стекол поплыла знакомая фигурка, по лицу Виктора растеклась улыбка.
– Круто живем, деда! Твоя? – поглаживая девственную полировку машины, спросил Юрка.
– Крутые бедра у девок, сиськи, крученные у дам, а жизня наша обыкновенная – день лётная, день нелётная, изредка – налётная.
«Ну дела… Что ни слово, то беда».
Сапрыкин, не так давно гордившийся почерпнутой у Фомы блатной феней63, приуныл.
– Ладно, не сади измену, малыш, – подбодрил дед.
– Какой я малыш? Семнадцать стукнуло!
– Ого, какой взрослый. Да одно – не в полноте покамест. У нас ведь как? Возраст не определяет отношение. Познания и поступки формируют его. Чем явственнее
Мужик – вопреки общепринятому мнению, это имя не является сколь-нибудь зазорным или унижающим своего обладателя. Мужик, в отличие от Бродяги (смотри), не живет строго по понятиям, а лишь в разной мере придерживается их. Воровской мужик – уважаемое среди преступников имя, это порядочный арестант, чистый по жизни, но по разным причинам, и по личному желанию в том числе, не претендующий на достижение большего имени. Блатной (приблатненный) мужик-арестант, в силу своих убеждений и мировоззрения игнорирует требования тюремно- лагерной администрации, например, отказывается от выхода на работу (смотри отрицалово).
Бродяга – имя, а также образ жизни того, кто стремится к имени Вор и непрерывно совершенствуется в этом устремлении. Во многих Бродягах Воры видят равную себе молодую смену и уважительно называют их младшими братьями.
Волки (позорные) – то же, что мусора.
Сходняк (сходка воровская) – встреча на «высшем уровне», инициируемая Ворами для решения вопросов обсуждения спорных моментов, наболевших проблем.
Стре'лка – назначенная в определенном месте и в оговоренное время встреча.
Фе'ня – уголовный жаргон.