Питерский ветер. Стихи. Александр Беляев
пришел, двойник!
Что ж, зайди,
Но только не поможет!
Мне ночной некстати разговор,
Даже твой суровый приговор
Сладкий сон мой вряд ли потревожит.
Лучше сам засни спокойным крепким сном,
Стал тяжел я нынче на подъем.
Я молчу.
И что могу сказать
Сонному, медлительному я…
Грустно, что люблю его, люблю,
Хоть гораздо чаще ненавижу
От бессилья и от слабости своей.
Он – мой враг – милее всех друзей!
Ждать? Но сколько, ведь проходят годы,
Я ж стою, у моря жду погоды…
Погоди ж, я сон твой растревожу,
Ты еще попляшешь у меня…
Но пока что спит второе я.
Вдохновение
Всеждущим микроскопа оком
Из яви, время прободая,
Из дней высасывая соки
Гляжу сквозь пламя, не мигая.
Листочек белый оросится
Значками, точками сознанья,
То панихидой увяданья,
То сна чарующею птицей…
А значит, что-нибудь родится,
Промчится с ликом древних вестниц
По клавишам забытых лестниц,
Меж этажей воспоминанья.
И вот в плену предположений
Ломаю стены странных взглядов,
В дни лунных бликов, восхищений
Иду упиться сладким ядом,
Боюсь и лжи – и голой правды,
Ищу воздушность покрывала,
Чтобы сама не открывала,
Чтоб разобрать лишь очертанья
Полусокрытого сознанья,
Полупотерянного чуда…
И, превратившись в яркий лучик,
Пронзить материальность буден,
Расшевелить мышленья студень,
Окутать пики горной кручи
И… стать игрушкой авторучки…
Но сердца стук в тоннеле гулком
Все громче, громче, я шепчу:
– Господь, храни мою химеру,
Не придави плитой неверья
Едва горящую свечу!
Уж полпути. Крадутся тени
Из яви, чтобы сладкой ленью
Окутать еле слышный шум,
Я жду с тоскою пробужденья
От тихой сладости виденья —
Идет на смену трезвый ум.
Прошло! Видение разбито,
На смену птицам и реликтам
Машины с хохотом и рыком
Вскрывают комнату мою.
Воспоминание
Где ты, где?
В прозрачной воде?
В горючей слезе?
В колючей лозе?
А может – в грозе?
И где-то еще —
Увита плющом,
В забытости встреч…
В усталости плеч…
В ночном кутеже…
В крутом вираже…
И в каждом окне.
В смолистом бревне,
Что тлеет в печи,
И губ твоих след
Растает в ночи,
И вот уж забыл,
А память молчит,
И нет ничего…
Лишь эхо:
– Ушло…
Когда-то
Рука