Воспоминания. Том 2. Сергей Юльевич Витте
дороги китайским богдыханом – нельзя было образовать общества восточно-китайской дороги, а поэтому и Ли-Хун-Чан не мог дать концессию по сооружению дороги несуществующему обществу восточно-китайской дороги. Общество же восточно-китайской жел. дороги тогда только могло быть образовано, когда концессия получала полную силу, а концессия еще не была составлена и не могла быть составлена с Ли-Хун-Чаном так скоро, потому что тут уже являлись вопросы детальные, которые требуют более или менее подробной разработки. Но мне хотелось иметь в руках два документа: во первых секретный договор с Китаем, по которому Китай взял бы на себя обязательство дать возможность русскому обществу построить восточно-китайскую дорогу через Монголию и Сибирь, а во вторых соглашение китайского правительства с каким-нибудь из русских обществ по сооружению этой дороги. Самым подходящим в данном случае был, естественно, русско-китайский банк; но, чтобы русско-китайский банк не мог воспользоваться этим весьма ценным правом, я одновременно приготовил и соглашение с русско-китайским банком, по которому русско-китайский банк передавал все это дело в руки общества восточно-китайской дороги, которое имело быть сформировано русским правительством.
Итак, прежде всего предстояло заключить с китайским уполномоченным, главным сановником Китайской Империи Ли-Хун-Чаном общее секретное соглашение. Был назначен день, когда уполномоченные с русской стороны, а таковыми были князь Лобанов-Ростовский и я, и уполномоченный с китайской стороны, а именно Ли-Хун-Чан, который получил полномочия соответственной телеграммой из Пекина, – должны были съехаться у министра иностранных дел и, по принятому в этом случай этикету и с принятыми в этих случаях формальностями, подписать договор. Такие договоры пишутся обыкновенно на особой бумаге, особо тщательно, красиво и подписываются соответствующими уполномоченными; при каждой подписи прикладывается печать этого уполномоченного.
И вот в определенный день мы съехались в Москве, в доме, который был нанят на время коронации для министра иностранных дел – князя Лобанова-Ростовского. С одной стороны были русские уполномоченные с состоящими при них чинами, а с другой стороны, Ли-Хун-Чан со всею своею свитой.
Когда мы собрались и сели около стола, то князь Лобанов-Ростовский обратился к нам и говорит, что соглашение особой важности, которое мы имеем подписать, известно уполномоченным, т. е. ему, мне и Ли-Хун-Чану, поэтому его не стоить читать; оно уже было показано сотрудникам Ли-Хун-Чана, сотрудники, вероятно, познакомили с ним Ли-Хун-Чана; что соглашение это переписано все точно, что секретари его проверили и нам теперь следует только подписать. Но что, впрочем, сотрудникам Ли-Хун-Чана может быть угодно его еще раз прочесть.
Таким образом, один соответствующей экземпляр был дан в руки сотрудникам Ли-Хун-Чана для прочтения (в этих случаях обыкновенно подписываются два экземпляра: один пишется для нас, а другой для Китая) – я с своей стороны взял экземпляр,