Сольск. Алан Кранк

      Отец Игнат открыл дверь, и из избы дохнуло клубами пара. По хате плыл влажный запах вареного мяса. В животе заурчало, а рот наполнился слюной.

      В сенях дочка кузнеца Таня играла с куклой. Он крестил ее семь лет назад.

      – Отец дома?

      Девочка не ответила, бросила куклу и убежала в комнату.

      Игнат сбил с валенок снег и шагнул внутрь.

      Окна были забиты досками. Сквозь щели пробивали тоненькие струйки белого света.

      Архип сидел на скамейке с отрытым ртом и смотрел в потолок. В печи шумно горели дрова. Рядом стояла Таня и косо поглядывала на Игната.

      На грубо сбитом деревянном столе стояли три тарелки, и лежали три ложки. Дарьи дома не было.

      Из кипевшего чугунка выбегала коричневая пена и тут же шипя прикипала к стенке. Из-под крышки торчала человеческая нога. Отец Игнат уставился на нее, пытаясь разглядеть в ноге кусок туши животного. Может, померещилось? Но человеческая нога оставалась тем, чем была.

      – Тятя, к нам поп пришел, – девочка дернула отца за руку. Архип закрыл рот и перевел взгляд на Игната.

      – Давно ждем. Заходи. Гостем будешь.

      – Куда все подевались?

      Чугунок с человеческой конечностью выглядел настолько буднично, что Игнат даже не нашелся, что сказать.

      – Лежат в овраге за деревней. Передохли как мухи от обыкновенной простуды. Забавно, правда?

      – Я тоже болел.

      – Проваляться два дня в кровати и умереть – это не одно и то же. Поверь, я в этих вещах неплохо соображаю. Так что твое «тоже» здесь совершенно неуместно.

      В углу стоял жестяной таз с водой. В тазу плавала опутанная густыми каштановыми волосами женская голова. Пустые мертвые глаза сквозь розоватую воду равнодушно смотрели на Игната.

      «Страх твой от ничтожной веры твоей. Все беды – лишь испытания на пути к Райскому саду», – Игнат вспомнил, как во время последней встречи с Дарьей, он таращился на ее высокую грудь. Господи, Боже мой. Как это вообще может происходить?! Нет. Это невозможно. Это не по-настоящему. Сейчас он лежит в своей кровати и бредит. Это все чертова, прости, Господи, простуда.

      Архип встал с лавки, подошел к печи и деловито заглянул под крышку. Подул на пену и сыпнул горсть соли.

      – Тятя, скоро уже? – девочка, заискивая, заглянула в глаза Архипу.

      – Через час будет готова. Иди, поиграй пока. Нам с дядей попом поговорить надо.

      – Что ты затеял? – Игнат кивнул в сторону печи.

      – Да так. Ничего особенного. Просто пообедать. Варить чуть не сутки приходится. Боюсь заразиться.

      – Ты… ты… – страх лишил его речи. И вместе с тем желание поесть не покидало ни на мгновение. Слюна продолжала наполнять рот.

      События последних двух месяцев казались мрачным бредом, и эта сцена была его апофеозом. Это всего лишь сон. Хорошо бы было, если бы это был сон. Потому что