Босиком по облакам. Елена Владимировна Попова
концов, отец уговорил Эмми остаться и отвел её на второй этаж спать в их комнату. Наверно, чтобы она немного отошла от воспоминаний, они не предложили ей устроиться в моей комнате, в которой ещё с моего подросткового возраста всё осталась, как прежде. Всё те же постеры на стенах, фотографии в рамках, грамоты за спортивные достижения в хоккее и первые подарки и открытки от Эмми – они были бережно расставлены на полочках. Как мне хотелось заглянуть в эту, её первую открытку на день влюбленных, но мои руки уже ничего не могли взять… Как мне хотелось снова прочитать тот текст, написанный очень аккуратным почерком. Я знал его наизусть, но всё равно тогда много раз его перечитывал, и мелкая приятная дрожь то и дело бегала по всему телу. «С днём влюбленных, милый Тео. Твоя Эмми». Какое у неё было смущенное лицо, когда она робко подала мне эту открытку, стоя на пороге своего дома, и чмокнула в щёку. Окрыленный, я шёл к Майку, каждую минуту заглядывая внутрь и читая с бешенным стука сердца в груди: «Милый Тео», «Твоя Эмми».
Родители и Эмми уже уснули, и я вновь прилёг к моей маленькой миссис, и всю ночь провёл с ней, сжимая её в невидимых объятьях.
Утром все засуетились, мама с Эмми убежали договариваться со священником, а отец отправился заказывать памятники с моей фотографией.
Я бродил с ними весь день, сначала в церковь, затем в супермаркет, они закупали продукты, чтобы накрыть стол всем близким в день похорон.
Они немного отвлеклись за этот день. Приезжали родственники из соседних штатов, со всеми мама и Эмми поплакали, все они вспоминали меня добрыми словами. За Эмми заехала Джейн и увезла её домой, несколько раз спросив по дороге, справится ли та одна. Эмми, делая бодрый вид, убеждала Джейн, что всё будет в полном порядке. А с тётей Элис мама засиделись до глубокой ночи, и она осталась, чтобы с утра помочь ей готовить.
Эмми зашла в нашу квартиру, включила приглушённый свет, затем, сняв обувь и куртку, прошагала по длинному коридору до ванной комнаты, переоделась в свой любимый белый шёлковый халатик. Она выглядела довольно спокойной и, только кинув взгляд на наше фото, сделанное на прошлых рождественских каникулах в Париже, всё же дала волю своим эмоциям. Проводя руками от лба до затылка, как бы пытаясь держать себя в руках, при этом нервно делала прерывистые вдохи.
Но, не удержавшись, она смахнула стоящие на тумбе свечи, и принялась кидать все предметы в нашей спальне, не тронув только это фото и мои вещи.
На её лице не было никаких эмоций: огромные глаза, налитые слезами, и стиснутые зубы. Она боролась изнутри со своей болью, но всё же закричала, обивая об стену кулаки до крови.
– Почему мы? Скажи, почему ты нас разлучил? Разве этого мы так хотели, так ждали? О таком будущем мы с ним мечтали? – Эмми рыдала, кричала, обращаясь к Богу, подняв глаза вверх. – Мы просто хотели быть счастливыми, хотели любить, жить! Просто жить, чёрт возьми… Меня тоже больше нет! Эмми умерла вместе с Тео! Остался только облик Эмми, а внутри меня больше