Властелин мира. Роман. Платон Каратаев
а посреди бутылка крепкого красного вина.
Роман сел за письменный стол. Посмотрел фото Венеры в рамке. Она стояла с какой-то женщиной, видимо подругой или родственницей. Потом он открыл верхний ящик стола. Там лежали какие-то бумаги. Потом ящик ниже. В нём также были какие-то бумаги, тетради и маленький розовый вибратор на батарейках. В самом нижнем ящике Роман обнаружил дневник и достал его. Это была книжица, на обложке, которой было фото подсолнухов. Сбоку Венера пририсовала красной ручкой сердце, а вверху написала своё имя также красными чернилами. Роман открыл дневник посредине. Венера писала красивым, курчавым почерком.
«Девятое октября. Две тысяча третьего года.
Здравствуй, дорогой дневник.
Пишу тебе я от того, что со мной произошло удивительное событие. Ты не поверишь. Я была на творческом вечере великого русского артиста Александра Михайлова. Я слушала с замиранием сердца, затаив дыхание, ловя каждое слово этого чудо-человека. Потом я шла по вечернему городу с таким воодушевлением и прекрасным настроением, как будто побывала на небесах. Душа моя парила в облаках. Горели уличные фонари, спешили куда-то машины. Я одна брела по городу. Это ещё не всё. В конце прогулки я встретила своего начальника Олега Андреевича, будь он проклят. Мы столкнулись у обувного магазина. Он холодно со мной поздоровался и прошёл мимо, рядом была его сучка жена.
Позавчера этот козёл опять приставал ко мне, когда мы одни остались в кабинете. Я уже писала, какие гадости он мне предлагал делать раньше. А в этот раз он предложил подрочить ему. Моральный урод. Он сказал: «Давай сделай это, раз другое не можешь и не хочешь». Дебил. Куда его жена смотрит? А Щукина видимо уступила ему. Недавно она пошла на повышение. Это с её куриными мозгами… Дура…»
Запись двухлетней давности. Роман убрал дневник на его место.
Через несколько минут в комнату пришла Венера с тортом в руках.
– Это вишнёвый торт, пекла по особому рецепту одной моей подруги, – сказала она.
– Замечательно, – сказал Роман, садясь за стол.
Венера тоже села. Роман открыл бутылку вина и разлил его в бокалы.
– За что будем пить? – спросила Венера.
– За женщину-планету. За тебя.
Венера смутилась. В уголке её правого глаза блеснула слеза. Она быстро смахнула её и вытерла глаз платком.
– Роман, вы поэт?
– Нет.
– И никогда не писали стихи?
– Нет.
– Это удивительно. Ведь вы мыслите, как поэт.
– Это так. Экспромт.
– Сразу видно умного человека. А я очень люблю поэзию. Обожаю Ахмадуллину. Хотите, почитаю? Но сначала выпьем.
Выпили.
– Вы не рассердитесь на меня, если я всё же прочту?
– Нисколько.
– День октября шестнадцатый столь тёпел,
жара в окне так приторно желта,
что бабочка, усопшая меж стекол,
смерть прервала для краткого житья.
Не страшно ли, не скушно ли? Не зря ли
очнулась ты от участи сестер,
жаднейшая