Дочь Господня. Татьяна Устименко
Господом устроен – у каждого свои тараканы в голове, причем у некоторых – весьма крупные!
Лучик фонарика заполошно метался по проходу между полками и ярусами, высвечивая острые края каких-то конструкций и угловатые предметы непонятного назначения. Я, кажется, окончательно заблудилась где-то в самом центре обширного склада. Может, пора начинать орать «помогите»? А то глядишь, недель через пяток найдут в этом лабиринте мой вдрызг переломанный костяк, начисто обглоданный крысами. Испугавшись подобной мрачной перспективы, я набрала побольше воздуха в легкие, широко открыла рот и зычно гаркнула требовательным тоном:
– Помогите, спасите – умираю!
– Между прочим, иудеи по пустыне египетской сорок лет блуждали – и ничего, не померли! – немедленно донесся до меня чей-то насмешливый отклик. – Чего вопишь-то как оглашенная, страшно поди стало?
– Так это, заблудилась я, кажется! – осторожно вякнула я, так и не определив поначалу, мужчине или женщине принадлежит этот необычно низкий голос. Лучик фонарика высветил что-то необъятно-монументальное.
– Если кажется – креститься надо! – наставительно усмехнулись из темноты. – Али ты нехристь какая богомерзкая?
– Ну вот еще, ничего подобного! – возмутилась я. – Я самая что ни на есть правоверная католичка!
– Ой, что-то я в этом сильно сомневаюсь! Худющая ты какая-то, бледнющая, рыжеволосая и подозрительно зеленоглазая. А ты часом не мавка?
– Да человек я, че-ло-век!
– Хм, – продолжала сомневаться темнота. – А может, тебя стукнуть разок-другой на всякий случай?
– Послушайте, как вас там, – непритворно вознегодовала я, – что вы себе позволяете? А вдруг вы сами носферату или волколак?
– Кто, я? – оскорблено взревел трубный голос. – Худобина, пигалица, да как ты смеешь…
И прежде, чем я успела вставить еще какую-нибудь реплику, полумрак внезапно сменился ярким светом, являя моему взору самое необычное существо из всех, кого мне когда-либо довелось встречать.
Источником столь внезапно наступившего просветления – как на территории арсенала, так и в моих мозгах, оказался мощный галогенный фонарь, зажатый в руке высокой широкоплечей женщины, хмуро нависшей над моей рыжей макушкой. Нет, я и сама никогда не жаловалась на недостаток роста, но незнакомая дама вполне могла позволить себе называть меня и худышкой, и коротышкой, и вообще как ее душеньке будет угодно. Ведь против лома нет приема, а против такой девицы даже лом не поможет. Под два метра в высоту и чуть меньше в ширину, весом под сто пятьдесят килограммоов, с длинными белокурыми косами и голубыми глазами истинной арийки. Настоящая скандинавская валькирия во плоти! Я обомлела, задрав голову и приоткрыв рот.
– Вот это да! – выдала я, шумно переведя дух и вновь обретая способность изъяснятся внятно и членораздельно. – Офигенная находка. Клянусь золотыми локонами Марии Магдалины, вы – прямо