История Франции. С древнейших времен до Версальского договора. Уильям Стирнс Дэвис
но всегда было много обширных округов, где обстановка оставалась сравнительно мирной. Протестантская партия вскоре получила название гугеноты, которое считается искажением немецкого Eidgenossen – конфедераты. Ее главные силы находились в южных землях, но у новой религии были отдельные оплоты и на севере страны. В частности, гугеноты захватили и удерживали город Ла-Рошель, крупный морской порт на берегу Бискайского залива.
Иногда в его гавань к ним прибывали подкрепления от английских и голландских протестантов. Гугеноты также могли (когда у них были деньги) нанимать солдат в лютеранских областях Германии. Но главной силой протестантской армии была ее стремительная конница, состоявшая из мелкопоместных дворян, которые целыми толпами переходили в новую веру. Но у гугенотов – не считая того, что они постоянно враждовали с королем, королевским двором и, разумеется, со всей церковью, грозной и огромной организацией, в особенности с орденом иезуитов, имевшим прекрасное руководство, – всегда была одна слабая сторона: они не смогли произвести глубокое впечатление на крестьянство и буржуазию всей Франции. В нескольких округах низшие слои населения приняли новую веру, но таких округов было мало. Париж тоже оставался верным католической религии до фанатизма: даже в дни официальной веротерпимости внутри его стен нельзя было открыто служить протестантскую службу.
Совершенно ясно, что в таких обстоятельствах победа протестантов была в лучшем случае под сомнением. После 1560 г. новая религия привлекла мало новых последователей. Речь шла уже о том, смогут ли протестанты добиться разумной терпимости от католического большинства. Неясно, смог бы протестантизм завоевать себе законное место в обществе, если бы остался чисто религиозным движением, но в действительности дворяне-гугеноты скоро начали добавлять к своему религиозному пылу явную враждебность к королевской власти. Сочувствие религиозному движению протестантов или восхищение душевным благородством некоторых гугенотских вождей не должны мешать современному человеку осознавать, что гугеноты нередко становились сторонниками политического раскола Франции, и поэтому их движение было угрозой для силы и благополучия страны. Слишком часто их борьба была новым эпизодом долгой дуэли между центральной властью и уходящим в прошлое феодализмом. Если бы гугеноты смогли привлечь на свою сторону короля и низшие слои населения, это было бы хорошо, но, если нет, они, несомненно, раскололи бы страну не только по религиозному признаку, но и политически.
С 1559 по 1589 год королями Франции были по очереди три сына Генриха II. Все они умерли, не произведя на свет сыновей. Все трое были эгоистичными любителями роскоши и разврата, неспособными не только мудро править государством, но даже просто быть умными в политике.
Чаще, чем они, дела Франции решала их мать, настоящая правительница страны, Екатерина Медичи, по происхождению итальянская принцесса, безнравственная, но очень хитрая и ловкая женщина.