Блудное чадо. Дарья Плещеева
осведомился, как обстоит дело с полотенцами. Оказалось – Анриэтта купила и полотенца. Небольшие, ну да выбирать не приходится.
Потом был скромный обед – жареная салака с хлебом, политый сметаной творог и на большой тарелке какое-то подозрительное темное мясо.
– Что это за птица? – спросил озадаченный Ивашка.
Позвали рыбачку – и, к счастью, оказалось, что «ворона» по-латышски звучит очень похоже – «варна».
– Тут что, ворон едят? – изумился Петруха. Выяснилось – едят, да еще как, целыми бочками заготавливают.
Блюдо отдали доброй рыбачке нетронутым.
И, поев, стали решать, как быть дальше.
– Плыть в Гданьск, – сказала Анриэтта.
– Но мы можем потратить в Гданьске время зря, – возразил Шумилов.
– Их надо искать там.
– Отчего вы так решили?
Анриэтта, прищурившись, поглядела на несговорчивого подьячего.
– Господин Шумилов, не показалось ли вам странным, что ваши перебежчики так скоро добрались до Либавы?
– Нет, не показалось, – упрямо возразил он.
– Господин Шумилов, вы очень образованный человек, но вы совершенно не знакомы с деятельностью лазутчиков. Два человека исчезли возле Крейцбурга и ненадолго показались в Либаве, где сразу же отплыли на пинассе. Между Крейцбургом и Либавой их никто не видел. Чтобы проехать незамеченными, нужно знать окольные дороги, а ваши перебежчики их знать не могли. И на дорогах не висят вывески «Либава – в той стороне». Скорость и незаметность – вам не приходит на ум решение этой загадки?
– Мне приходит, – сказал Петруха. – Только о таких делах и думать противно…
– Да, мой друг. Предательство всегда отвратительно, – согласилась Анриэтта. – Возле Крейцбурга ваших беглецов ждали со сменными лошадьми. Ваш конюх, господин Шумилов, может знать приметы их лошадей, на которых они ушли из Крейцбурга. Хотелось бы знать, на чьей конюшне сейчас стоят эти лошади. Может быть, это ключ к тайне побега.
– Они могли с кем-то из курляндцев сговориться, – предположил Ивашка.
– Могли, – согласилась Анриэтта. – И дай Бог, чтобы это оказался всего лишь курляндский помещик, вздумавший им помочь, чтобы устроить пакость господину Ордину-Нащокину. Но я боюсь, что все гораздо хуже. Я уже объясняла вам положение дел, господин Шумилов. В Курляндии немало иезуитов, главным образом тайных. Их цель не сама Курляндия, а Рига. Они проникают в Ригу всеми путями. Рижский магистрат знает это, кое-кого обезвредили, когда мы с Денизой там были. Не удивляйтесь, если окажется, что сапожник в Кокенгаузене, прибивавший подметки к вашим сапогам, – тайный иезуит. Скорее всего, господин Ордин-Нащокин-младший сам не знает, с кем связался. Я знаю, о чем вы подумали! Вы хотите скакать в Гробин, чтобы герцог отправил в Кокенгаузен ваше письмо.
Так оно и было.
– Это необходимо, – сказал Шумилов.
– Да, ваш начальник должен знать, что вы первым же судном отплываете в Гданьск. Только не просите его арестовывать