Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева. Игорь Хмельнов
образом». Официально его назвали «Экспедицией для описи лесов по рекам Каме и Белой». Начальником экспедиции и его помощником были назначены военные моряки Петр Кузьмич Креницын и Михаил Дмитриевич Левашов. Чурин принял в этой экспедиции участие как командир галиота «Св. Екатерина», на котором находился и командир экспедиции Креницын.
Вышли из Охотска на четырех кораблях, но судьба крайне неблагоприятствовала морякам: у берегов Камчатки произошло несколько кораблекрушений. До Алеутских островов дошло лишь два судна. 4 июля 1770 года Креницын вообще утонул, экспедицию возглавил лейтенант Левашов. Но еще до его гибели он вместе с экипажем «Св. Екатерины», включая Максима Чурина, зимовал на острове Алеутской гряды Унимаке. Зимовка «Екатерины» была тяжелой, от цинги умерли тридцать шесть моряков. Произошло это потому, что у зимовщиков не было свежей пищи, ели солонину. В районе зимовки жили и алеуты. В принципе, свежую еду можно было бы выменять у них – но отношения с коренным населением складывались у Креницына самые напряженные. За несколько лет до этого, в 1762—1763 годах, восставшие алеуты на «Лисьих островах» – Умнак, Унимак, Уналашка – убили русских зверобоев с четырех промысловых ботов, всего погибло более ста семидесяти человек.
Креницын, боясь нападения алеутов, приказал держать круговую оборону. «Для предосторожности» по приказу Креницына в сторону любого приближающегося алеута стреляли из пушек или ружей. Хотя команда болела цингой и люди были предельно истощены, Креницын держал всех в постоянном напряжении. Он имел четыре поста для ночного караула; приказывал через несколько минут каждую ночь делать ружейные и пушечные выстрелы для устрашения диких… Отношения русских и аборигенов Севера в этот начальный период освоения (или русского вторжения, с точки зрения туземцев), вообще, складывались сложно. По некоторым данным, Чурин возражал против того образа действий по отношению к туземцам, что избрал Креницын. Изоляция ничего, кроме смертей, не принесла. Чурин настаивал на изменении образа действий, но командир экспедиции Креницын отказался воспользоваться этими советами. В результате отгородившиеся в своем зимовье русские повымирали от цинги, а Чурин получил, по представлению, посланному Креницыным в Петербург, в Сенат, уголовное дело по обвинению в «неповиновении» с очень плохими перспективами.
Так что не будь этого конфликта, не будь тридцати шести бессмысленных, по его мнению, русских могил на Лисьих островах, – остался бы, наверное, Максим Чурин в Охотске. И не было бы, скорее всего, и этого фантастического по дерзости побега взбунтовавшегося галиота «Святой Петр». Без командира Чурина беглецам было бы точно не выплыть. Дело в том, что этот опытный моряк оставался единственным человеком во всем русском флоте, кто проделал к тому времени три похода от Камчатки до Америки и Китая. Именно он, штурман Максим Чурин, провел захваченный бунтовщиками галиот «Святой Петр» не проторенной еще морской дорогой