Ведьмы за границей. Терри Пратчетт
у гномов. Только у гномов слово «король» означает скорее что-то вроде «старшего инженера». А вот королев у гномов не бывает. Гномы вообще очень неохотно говорят о своей половой принадлежности, которую многие из них считают делом не больно-то важным по сравнению с такими серьезными вещами, как, например, металлургия или гидравлика.
Здешний король стоял в гуще толпы что-то выкрикивающих горняков. Он[10] взглянул на ведьм с выражением утопленника, которому предлагают стакан воды.
– Вы что, действительно так хороши, как говорят? – хмуро поинтересовался он.
Нянюшка Ягг и матушка Ветровоск переглянулись.
– Сдается мне, Маграт, это он тебя имеет в виду, – сказала матушка.
– У нас в девятой штольне только что произошел обвал, – продолжал король. – Худо дело. Мы лишились очень перспективной жилы золотоносного кварца.
Один из стоящих рядом с ним гномов что-то шепнул ему на ухо.
– А, ну да, и кое-кого из ребят, – рассеянно добавил король. – И тут появляетесь вы. Видать, судьба.
Матушка Ветровоск стряхнула со своей шляпы снег и огляделась.
Увиденное даже на нее произвело впечатление. Теперь нечасто приходится бывать в настоящих гномьих залах. Большинство гномов в наши дни заняты отхожим промыслом, зашибая деньгу по городам на равнинах, где гномом быть куда как легче – например, не нужно проводить большую часть жизни под землей, то и дело попадая молотком по пальцам и беспокоясь о колебаниях цен на международных рынках металлов. Недостаток уважения к традициям – вот главная беда нашего времени. А возьмите троллей. Теперь в Анк-Морпорке троллей больше, чем в целом горном хребте. Матушка Ветровоск ничего не имела против троллей, но инстинктивно чувствовала, что если бы больше троллей перестали носить одежду, ходить на двух ногах и вернулись к жизни под мостами, откуда они бы периодически выскакивали и пожирали людей, как троллям и было предначертано природой, то мир стал бы куда более счастливым местом.
– Ты лучше покажи нам, где все это случилось, – сказала она. – Похоже, сверху обвалилась куча камней, да?
– Что-что? – переспросил король.
Часто говорят, что у эскимосов существует целых пятьдесят слов для определения снега[11].
Это ошибочное утверждение.
А еще говорят, что у гномов существует аж двести слов для определения камня.
Ничего подобного. У них так же не может существовать слов для камня, как у рыбы не может быть слов для определения воды. У них есть слова для вулканических пород, осадочных пород, метаморфических пород, породы под ногами, породы, падающей тебе на каску, и породы, которая на вид представляет интерес и которой – они готовы поклясться – вчера здесь не было. Но вот чего у них нет, так это слова, означающего просто «камень». Покажите гному булыжник, и он увидит в нем, например, кусок кристаллического сульфита какого-нибудь там шпата.
В данном случае речь шла о тоннах двухстах низкокачественного глинистого сланца. Когда ведьмы оказались на месте обвала, несколько дюжин гномов лихорадочно укрепляли потрескавшийся свод штольни
Многие из наиболее приверженных традициям гномьих племен даже не имеют в своем наречии местоимений женского рода. Соответственно, и ухаживание у гномов – процесс чрезвычайно деликатный.
Впрочем, может, говорят это не так уж и часто. Во всяком случае, не ежедневно. И, по крайней мере, не везде. Хотя, возможно, в некоторых холодных странах люди частенько восклицают нечто вроде: «Во дают эти эскимосы! Вот это да! У них целых пятьдесят слов для снега! Представляете? Поразительно!»