Гитлер-сюрприз, или Затерянный остров. Ольга Трушкина
принести мужу завтрак в постель, дала ему хорошего пинка под зад толстой короткой ногой и сказала:
– Милый Анри, с этого дня ты сам будешь бегать в ресторан за кофием и круассанами, как раньше это делала я.
– Да что ж такое-то! Милая, могла бы и сама сходить, тем более, что ты уже привыкла.
– О, Анри, на привычку есть отвычка. Разбаловала я тебя! Ступай без разговоров, а то на работу опоздаем!
Делать нечего, возражения были бесполезны. Генрих, злобно шипя, оделся и спустился в ресторан.
Сладкой жизни, о которой он мечтал с детства, так и не получилось. Теперь на Кружкине лежало множество неприятных и непривычных для него обязанностей: хождение за продуктами, уборка огромной квартиры, мытье посуды, а также выполнение всевозможных капризов и прихотей мадам Поппер-Душкиной. Она могла разбудить мужа среди ночи и отправить в супермаркет за ананасами и шампанским, мороженым, свежей клубникой или красной икрой, причем потом пожирала все эти деликатесы совершенно самостоятельно, без всякого участия Генриха.
– Милый Анри! Ты должен выполнять мои маленькие скромные просьбы, ведь я представительница прекрасного пола и имею право на дамские капризы.
А если Генрих пытался что-то возразить, то в него немедленно летел какой-нибудь тяжелый предмет: бронзовая пепельница, пресс-папье или канделябр.
Были и другие неприятные моменты. Питаясь изысканными деликатесами из ресторана, Олимпиада кормила мужа только сваренными на воде кашами, мотивируя тем, что у него, якобы, больной желудок. Она говорила:
– Драгоценный Анри! Ты у меня такой худенький, хрупкий. В этом виновато больное пищеварение. Тебе необходимо питаться исключительно здоровой пищей: овсяной и гречневой кашей – и никакого кофе со сладостями, только травяные чаи! Я хочу жить с тобой долго и счастливо, поэтому буду следить за твоим здоровьем.
Генриха такое положение ох, как не устраивало! Его огромный жадный желудок требовал обильной и вкусной еды, к которой приучила его Маша. Кружкину было тошно от одного вида сваренных Олимпиадой каш, а без кофе он постоянно чувствовал себя разбитым и немощным.
– Так дело не пойдет, Генрих Валентинович! Вот это, я понимаю, вы влипли, по самые уши! Немедленно примите меры, а иначе помрете голодной смертью, придется вам сыграть в ящик, и я не думаю, что вы выйдете победителем в этой игре! М-да, – повторял он сам себе, но принять решительные меря никак не решался.
Однажды, делая уборку в ящиках роскошного бюро, Генрих случайно наткнулся на паспорт супруги. Пролистав документ – ужаснулся! Оказалось, что мадам Поппер-Душкиной недавно исполнилось шестьдесят восемь лет!
– Лимпочка, это правда? Тебе почти семьдесят? – спросил мужчина, сотрясая в воздухе паспорт жены.
– Не понимаю, что тут такого? – нимало не смутившись, отвечала Олимпиада Ивановна, – ну я немного тебя старше, это сейчас