Во имя государства (сборник). Юлия Латынина
дерево. Как и множество очень сильных людей, он был человек добродушный. И хотя Шан’гар умел все, что требуется от чиновника – то есть писать, считать и сочинять стихи, – все же главные его обязанности касались личной охраны Андарза.
Справа от Шан’гара сидел черноволосый домоправитель Амадия. У Амадии было маленькое усталое личико и необъятный живот. К еде он питал необъяснимую страсть: что ни попадется ему на глаза, то он и тащил в рот, спокойно мимо куска пройти не мог. Оттого, что он был так толст, он казался довольно старым: на самом деле ему было немногим более тридцати, – зато он бы и через двадцать лет выглядел точно так же. Грустную историю его мы уже рассказали.
Слева от Шан’гара сидел личный секретарь господина Андарза, холеный, красивый чиновник лет тридцати с маленьким и совершенно бесстрастным лицом. Как и все люди с маленькими лицами, он казался еще моложе. На нем был щегольской синий кафтан с изображениями фениксов, резвящихся в садах. Брови у него были тщательно выщипаны, кончики пальцев выкрашены хной, и длинные завитые волосы его были тщательно вытравлены до пепельно-белого цвета, по распространному среди столичных щеголей обычаю.
Звали его господин Иммани, и Шаваш мигом узнал в нем того человека, который утром лазил в чужой кабинет. Иммани скользнул взглядом по Шавашу, как по новой детали обстановки, и что-то проговорил сыну Андарза. Юноша вспыхнул и стал перебирать пальцами по кафтану, словно хотел вытащить оттуда блоху, – но возразить побоялся.
Андарз улыбнулся, завидев мальчишку.
– А, – сказал он, – ты здесь, маленький лисенок? – и, обращаясь к Нану:
– Представляете, хотел вчера украсть утку для своей сестры, забрался в сад, да так и заснул в гроте. Забавный, впрочем, мальчишка.
Серые глаза молодого гостя задумчиво сощурились, и он внимательно оглядел Шаваша.
– Ленивый мальчишка, – сказал эконом Амадия, – дерзок и не знает приличий. Его поставили возглашать время, а он тут же полез трогать механизм. Если всякий болван будет трогать механизм, то фигурки вообще перестанут двигаться!
– А, голубчик, – сказал Андарз, – куда же тебя за такую провинность деть? В ткачи отправить?
Шаваш надулся. Он слыхал о мастерских в усадьбах, где рабы ткали и красили: ноги у них были кривые, глаза красные, и спали они, говорят, по три часа в день.
– Конечно, – сказал эконом Амадия, – у меня как раз нехватка в чесальщиках.
Андарз задумчиво глядел на мальчишку.
– Как нехватка? – сказал секретарь Иммани, – неделю назад было сорок человек.
– А он их кормит одними оплеухами. Потом из косточек варит клей и продает его в Осуе, для большей прибыли, – сказал начальник охраны Шан’гар.
– Глупый варвар, – возмутился домоправитель Амадия, – что ты понимаешь в хозяйстве и прибыли?
– А то и понимаю, – ответил Шан’гар, что однажды твои рабочие защиплют тебя до смерти. Не в деньгах счастье. Правда, господин Нан?
– Правда, – сказал молодой чиновник, – деньги