Колючки иголки. Несахар
раз ругала себя за то, что поддалась на эмоции и пошла посмотреть на того, кто это сделал. Да вот только материнские слёзы и боль сильнее разума и это даже, наверное, лучше, что увидела его здесь, чем на суде. Именно здесь выплеснула всю злость и ненависть, один на один, в глаза, а не в присутствии посторонних зевак.
Пытаясь отвлечься, включила телевизор и, как назло, главная новость – о шумной свадьбе кавказцев в столице. Со стрельбой в воздух и танцами. И в очередной раз бессилие или нежелание сотрудников органов внутренних дел задержать наглецов. Сделав якобы раскаянные лица на камеру, те садятся в машины и спокойно уезжают. Она была далеко неглупым человеком и этот сюжет вновь заставил её задуматься. Почему у себя на Родине они заботливые и добрые сыновья, набожные, хозяйственные и трудолюбивые. А приезжая сюда -пьют, курят, сбиваясь в стаи бродят по городу, и постоянно, как где драка – они её активные участники. Так где всё-таки они настоящие – здесь или там, рядом с домом? Сильно запала ей в голову эта мысль, с ней и уснула.
Из дома она теперь выходила очень редко, только по надобности. Отключила домашний телефон, дверной звонок, звук у мобильника. Раз в два-три дня брала его в руки, просматривала, кто звонил и если это были близкие люди, перезванивала сама. Да и сами разговоры эти были короткими, по-военному отвечала, что жива, что всё у неё в порядке и, сославшись на недомогание, опускала трубку.
В этот день с самого раннего утра отправилась она за хлебом. И уже выйдя из магазина, увидела приближающегося к ней соседа-пенсионера, безобидного и тихого алкоголика. Она, как и многие её соседи, выручала его мелочью, когда тому не хватало на бутылку. По привычке стала доставать кошелёк, но он остановил её: Не надо, не за этим я к тебе подошёл. Я вот, что сказать хочу, что твориться-то стало? Этого гада почему до сих пор в подвал-то не посадили? -Так я тоже спрашивала, но следователь сказал, что не судимый он, что работает, характеристика у него хорошая и до суда опасности он не представляет. Тот замолчал ненадолго, а потом продолжил: Соседка, а если бы твой это сделал? Никто бы и не смотрел на эти характеристики, сидел бы сейчас за решёткой, а у твоего подъезда грачи, не уходя, сидели. Квартиру бы тебя заставили продать, ссуду взять и ни одна полиция, ни одни блатные тебя бы не защитили. Разве не так? Сейчас бы носилась по всем в поисках денег. – Скорее всего так оно и было бы, – призадумавшись ответила она. Ты думаешь, что его посадят, – продолжал он, – условно дадут и отпустят. Эти слова, как гром, накрыли ее всю, с головы до пят…Да ведь точно, так оно будет. – Ты ведь на поминках не был? Тот утвердительно махнул головой. Снова достала кошелёк и не глядя вытащила несколько купюр: На, мил человек, помяни сына моего. Он опять замахал руками, пытаясь объяснить, что много она ему дала. Так до пенсии ещё не скоро, чего тебе потом опять побираться, помяни, хорошенько помяни, – а сама направилась к дому.
Попыхтев, чайник затих. Вскипел. Годами отточенными и привычными движениями налила себе чаю, добавила молока