Я и рыжий сепар. Семен Пегов
взволнованы. На обочине сидели чумазые и постанывающие раненые – ждали, пока их эвакуируют.
– Чьи? – безапелляционно поинтересовался Воха у постовых.
– Это люди Мачете.
– А где он сам?
– С Моторолой недалеко от госпиталя.
– Дзякую! – Воха поставил точку в лаконичной беседе и погнал к больнице.
Моторолу мы застали у «буханки», рядом с которой он руководил погрузкой ПТУРов, АГСов и ящиков с боеприпасами. Судя по всему, где-то рядом была база-штаб, где хранилось все это добро. Довольно быстро стало понятно – ополченцы уходят из Николаевки, а задача Мотора – сделать это грамотно, сохранить как можно больше людей, оружия и техники.
– Отступление? – Я ограничился одной фразой, дабы не раздражать никого, ребятам было явно не до комментариев прессе.
– Приказ первого, – ответил мне Серега с позывным Корень. Ему было лет тридцать пять, фигура борца, который давно не выходил на ковер, коренастые плечи, толстые ноги, небольшой живот, круглое лицо. Он недавно приехал в Славянск из Крыма работать в стрелковском штабе медийщиком, мы пересекались иной раз на съемках, он тоже гонял на передовую с камерой, теперь глаза у него вылезали из орбит, в руках он крепко сжимал автомат. Поймав мой удивленный взгляд, отвечал отрывисто, чуть заикаясь: – Мина взорвалась в метре от меня, а то и ближе, прикинь, всех пацанов, что были рядом, посекло, двое не выжили, а я цел, контузило только…
– Охренеть, – говорю, – рад, что ты цел.
– Автомат я у убитого укропа забрал, первый мой трофей. Бой был, когда ВСУ заходили в Николаевку, я с мотороловскими ребятами попал под замес, но мы их задержали… Я там тогда понял, что без автомата в бою никак. Короче, я теперь комбатант, – подытожил Корень, на лице застыла перекошенная полуулыбка-полуоскал, из-за контузии, наверное, она никак с его лица не сходила.
– Сэмэн, – окликнул меня Моторола, – у тебя есть десять минут, чтобы сгонять в больницу, пообщаться с гражданскими, которых ранило во время артобработки, перед тем как нацики вошли в город. Корень, проводи его… Не задерживайтесь только. Через десять минут мы выдвигаемся.
Крымский Серега нервозно огляделся по сторонам, как будто определяя, в каком направлении больница, в обычной ситуации такие сомнения вызвали бы во мне напряжение, но здесь напрягаться было бессмысленно – надо либо идти, либо нет. Я пошел за Серегой. В типично советской, обшарпанной больнице не осталось электричества. Артобработка ВСУ вырубила все коммуникации, похоже, в поликлинике даже воды не хватало, измученные медбратья и медсестра, как сомнамбулы, шарахались по коридорам, где через метр-два стояли припаркованные носилки с людьми, которых посекло осколками снарядов различного калибра. У кого уцелела батарея – освещали себе путь мобильниками. Когда сектор этого слабого индивидуального освещения падал на нас с Корнем, в глазах встречных загорались вспышки полуживотного ужаса. Медперсонал не знал, за кого нас принимать: я в бронике и каске, Серега Корень – тот и вовсе в камуфляже с автоматом – то ли это уже вэсэушники