Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли. Петр Сорокин
ганзейские когги XV–XVI вв., но еще больше – средиземноморские корабли того времени. Транцевый руль известен на Балтике с конца XIII в., а кормовые надстройки такого типа – и того позже. Отсюда можно заключить, что автор миниатюры изображал современные ему суда, известные из книг. Следует отметить, что последний рисунок иллюстрирует три корабля, которые погубил Миша Новгородец. Возможно, таким образом автор выделяет большие грузовые суда, которые, с одной стороны, были менее поворотливы и имели небольшую команду, что делало их легкой добычей, но с другой – имели большую осадку и должны были стоять на удалении от берега, что затрудняло их захват без вспомогательных плавсредств.
Вероятно, в зависимости от целей, в шведских вторжениях на Русь в XII–XIV вв. могло принимать участие от нескольких сотен до 2–3 тысяч воинов. Сопоставимое количество войск могла в ускоренном порядке выставить и новгородская сторона. В случае же сбора их со всей Новгородской земли и привлечения великокняжеских сил, численность войск с русской стороны могла быть значительно увеличена.
Во вторжении 1300 г., подробно описанном в Хронике Эрика, упомянуто участие 1100 человек. В ней говорится, что это был наиболее масштабный поход – «никогда на Неве не было такого количества кораблей, как тогда» [Шаскольский 1987]. Из расчета около 40 человек на одно судно, их общее число могло достигать 25–30. В походе 1164 г. на Ладогу, когда, по сообщению летописца, шведы пришли на 55 шнеках, их численность, подсчитанная аналогичным образом, могла составлять около 2200 человек.
Вероятно, количество войск, принимавших участие в Невской битве, сопоставимо с их численностью в походах 1164 и 1300 гг., и больше по сравнению с упоминаемым летописями во время других вторжений шведов и финского племени емь на северо-запад Новгородской земли. Так, во время набега еми на Приладожье в 1142 г. ладожане уничтожили 400 человек неприятеля, в другом нападении – в 1149 г. – участвовала тысяча человек, а во вторжении шведов в 1292 г. – 800 воинов [ПСРЛ 2000, т. 3, с. 212, 215, 327]. Но эти походы не нашли такого резонанса в летописях, как Невская битва, так как считались достаточно рядовыми явлениями. Следовательно, можно предполагать, что и в Невской битве с каждой из сторон могло участвовать по 1,5–2 тысячи воинов.
Спорным во многом остается и вопрос об участниках Невской битвы. В источниках имеются некоторые разночтения на сей счет. Участие в походе норвежцев и еми было поставлено под сомнение в связи с ситуацией, сложившейся перед рассматриваемыми событиями: в Норвегии шла междоусобная война [Линд 1995, с. 47–48], а емь находилась в состоянии войны со Швецией [Шаскольский 1995, с. 18]. Но данные заключения не могут быть приняты бесспорно, так как взаимоотношения Швеции с Норвегией и емью менялись в зависимости от реальной расстановки сил. Поэтому нельзя исключать, что в момент похода могли сложиться условия для их выступления против Новгорода.
Примечательно, что летописи не упоминают среди участников битвы и отдельные отряды с русской стороны, кроме ладожан, которые