Другая сторона. Анна Яфор
казалось, что вожделенная мною жизнь не прячется под прилавком супермаркета, в котором я отказалась работать. И в прокуренной проходной отцовского завода она никак не могла заваляться. Я грезила иным миром, где бы не было ставшей обыденностью лжи и пустоты, но находился тот, кто любил бы меня. Кого сама могла бы любить до умопомрачения, не боясь, что однажды этот человек окажется способным на предательство. Я бы жила для него, подарила бы все то, что стремилась взрастить в своей душе, умения, способности, все достижения посвятила бы ему. Нам. Нашим детям. Миру, который мы бы разделили друг с другом, даже если бы цена, заплаченная за такую жизнь, оказалась слишком высокой.
Но мои мечты никак не хотели сбываться. Без опыта и рекомендаций даже красный диплом не стал пропуском в мир, к которому я стремилась. На серьезную работу меня не брали, а краткосрочные проекты позволяли зарабатывать только на самое необходимое, всякий раз встречая неодобрительный взгляд родителей, по-прежнему считавших, что мне следует пойти по проторенной ими дорожке, а не пробиваться к непонятно для чего нужной самореализации.
На бирже труда, куда я устроилась спустя почти год безуспешных попыток найти постоянную работу, тоже не предлагали ничего стоящего. Надменная, сухощавая женщина неопределенного возраста, занимающаяся распределением вакансий, с каждой новой встречей позволяла себе все больше снисходительной дерзости в мой адрес.
– Деточка, ты же должна понимать, что без опыта никому и даром не нужна, будь хоть семи пядей во лбу! Работа переводчика слишком престижна, чтобы брать на это место вчерашнюю школьницу, которая и подать-то себя толком не может.
Она откровенно намекала на несовершенства моей внешности, будто стараясь зацепить побольнее, указывая то на простоту прически, то на недостаточно модную одежду. На языке просто закипали слова в свою защиту, намерения поставить ее на место, но я слишком хорошо понимала, что тогда никаких вакантных предложений не видать. Хотя их и так не было… Все, что дама рекомендовала, выглядело не слишком завуалированной попыткой избавиться от моей настойчивости: заведомо бесперспективные варианты, используемые лишь для отвода глаз.
В тот день все повторилось по уже ставшей привычной схеме: мне выдали несколько адресов, где, скорее всего, переводчик не требовался вообще или был необходим один раз в полгода. Стало обидно почти до слез: ведь пришлось ехать на биржу через весь город после звонка о якобы перспективном варианте. Я уже приготовилась выплеснуть наконец-то накопившееся негодование, но меня опередили.
Дверь распахнулась, пропуская в кабинет человека, которого точно не остановила бы ни очередь в коридоре, ни занятость инспектора. Я никогда не уважала тех, кто не привык считаться с мнением других, но здесь было что-то иное: он имел право войти вот так: без стука и приглашения. Слишком хорошо знал, чего хочет. И ждать не собирался.
В тот момент мне даже стало жаль женщину, сидящую напротив: она как будто сложилась, стала