Пылающие сердца. Джоанна Линдсей
готовили ужин. Все они были чужеземными пленниками, которых викинги захватывали во время своих набегов на южные поселения или привозили с Востока. Но те, кто служил в доме Хаардрадов, были куплены, потому что Гаррик не участвовал в набегах с юных лет и Селиг тоже, с тех пор как стал командовать кораблем вместо отца. Иногда это становилось предметом споров между родителями Кристен, потому что ее мать была такой же пленницей, захваченной отцом Гаррика и подаренной им сыну в 851 году. Конечно же, Бренна, с ее бесконечной гордостью, никогда не признавала Гаррика своим хозяином, и они часто рассказывали о царившей на первых порах между ними лютой вражде, которая мало-помалу переросла в любовь, жившую в их сердцах и по сей день.
Кристен никак не могла представить себе своих родителей враждующими, как это было когда-то. Конечно, время от времени между ними вспыхивали ссоры, и иногда Гаррик вскакивал на коня и уезжал на север, чтобы поостыть. Но когда он возвращался, родители запирались в спальне, и, выйдя оттуда спустя несколько часов, ни один из них не мог вспомнить, из-за чего же они повздорили. Все их распри, большие и маленькие, заканчивались в спальне, что служило остальным членам их семьи неисчерпаемой темой для шуток и поддразниваний.
Устав ждать, Кристен от скуки принялась выпрашивать у Эйлин сладкие орешки, которые та собиралась добавить в тесто. Девушка заговорила с Эйлин на ее родном гэльском языке, что всегда действовало безотказно. От слуг, которые были уроженцами самых разных краев, Кристен выучила множество языков и могла так же бегло говорить на них, как на родном. У нее был живой, пытливый ум, всегда жаждущий узнать что-то новое.
– Оставь Эйлин в покое, родная, пока любимый ореховый хлеб твоего отца не превратился в твердую лепешку.
Кристен виновато проглотила оставшиеся орешки и с улыбкой повернулась к матери.
– Я думала, ты никогда не спустишься. Что это ты прошептала на ухо папе, после чего он так поспешно схватил тебя на руки и унес наверх?
Бренна очаровательно покраснела. Обняв дочь за талию, она повела ее в зал, который был пуст, потому что все мужчины работали на берегу, перетаскивая груз на корабль.
– Тебе обязательно задавать подобные вопросы в присутствии слуг?
– Задавать подобные вопросы? Но все они видели, как он схватил тебя и…
– Ну ладно, оставим это, – улыбнулась Бренна. – Кроме того, я вовсе ничего не шептала ему на ухо.
Кристен была разочарована. Она рассчитывала услышать от матери какое-нибудь восхитительно порочное признание, потому что та всегда откровенно высказывалась на любую тему. Заметив ее разочарование, Бренна расхохоталась.
– Мне не нужно было что-либо ему шептать, дорогая. Я просто уткнулась носом ему в шею. Видишь ли, у Гаррика есть очень чувствительное место на шее.
– И это может вызвать в нем желание?
– И притом очень быстро.
– Значит, ты спровоцировала его. Как тебе не стыдно, мама! – поддразнила Кристен.
– Стыдно,