Високосный, 2008 год. Александр Омельянюк
при следующей встрече!».
На что юморист не нашёл ничего лучшего, чем ответить:
– «Так к следующей нашей встрече у меня может и зубов не остаться!».
Заливистый смех блондинки выдал её литературную осведомлённость и глубокомысленность.
Они, молча, друг за другом вышли из поликлиники. Надо было что-то решать, что-то делать!
Другого раза, «Потома» конечно, скорее всего, никогда уже не будет.
И он повторил попытку. Но блондинка была непреклонна.
Видимо её счётно-аналитическое устройство, наконец, дало верный ответ на, возникшее было, отвлечение чувств от долга.
Платон вежливо попрощался, пожелав счастья в жизни, и прибавил хода. Спиной он чувствовал грустно-восторженный взгляд незнакомки, и думал: Да, хороша! Очень женственна! Бывают же такие у нас, в Москве, в России!
Позже Платон сочинил по этому поводу небольшое лирическое стихотворение:
Засветился как-то в зиму, —
Этот случай не простой
Сразу же попал мне в тему, —
Солнца лучик золотой.
Осветил меня всего он.
Даже в сердце он проник.
И весёлым, добрым фоном
Осветил сейчас мой лик.
Завладел он сердцем белым,
Разогнал он в нём тоску.
И своим усердьем смелым
Лишь навеял мысль одну.
Он попал, проник мне в душу.
Даже в сердце мне попал…
Я, надеюсь, не разрушу
То, что годы создавал.
Я в любви давно ведь дока.
Трудно соблазнить меня.
Хоть с любого пробуй бока,
Хоть насилуй ты себя.
Но приятно в жизни, всё же
Солнца лучик ощутить.
И любовь увидеть тоже.
С Солнцем ведь приятней жить!
А более чем через месяц, Платон, поднимаясь на второй этаж поликлиники по тому же вопросу, на лестнице лицом к лицу, к взгляду во взгляд, встретился с другой красавицей.
Она была примерно того же возраста, что и прошлая блондинка, но шатенка, немного напоминавшая ему Синди Кроуфорд, потому ещё красивей и шикарней первой.
Любуясь ею, Платон задержал взгляд в её серо-карих глазах.
Та тоже, в его, наверно, в тот момент зелёных. Даже когда она прошла слева мимо него и оказалась на другом лестничном пролёте, много ниже, и теперь уже справа от Платона, они всё ещё не сводили своих восторженных взглядов друг с друга.
Для этого ему пришлось сначала повернуть свою шею до отказа влево, а потом сразу, и тоже скорее до отказа, вправо, наблюдая за красавицей, оценивая её по одежде и внешности, как слишком шикарную для него – без пяти минут пенсионера. Э-эх! Был бы я помоложе! … и свободным! Тогда.… Но сила инерции и предрассудков развела и их врозь.
По весне Платон послал в Санкт-Петербург все свои стихи за 2007 год, но опять был дядькой не понят, подвергшись с его стороны критике за сексуальные и матерные откровения.
И