100 великих русских путешественников. Николай Непомнящий
избран директором Хабаровского краеведческого музея и теперь хотел полностью посвятить себя науке.
Сразу же после экспедиции 1908–1910 гг. Арсеньев зaдумал написать труд под названием «По Уссурийскому краю».
Взволнованность, с какой Арсеньев думал об орочах, проявилась в книге «По Уссурийскому краю» и привела к созданию образа Дерсу Узала. Во второй половине 1916 г. книга была закончена. Обе книги, каждая в отдельности, были полностью подготовлены к печати в конце этого года, но увидели свет они позднее: «По Уссурийскому краю» была напечатана на средства автора во Владивостоке в 1921 г., а «Дерсу Узала» – в 1923-м, после изгнания интервентов с Дальнего Востока.
«По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» кровными узами связаны с арсеньевскими путевыми дневниками. Описания маршрутов, научные данные, этнографические наблюдения – все это, как уже отмечалось, первоначально было зафиксировано в дневниках. И столь же очевидно, что художественный смысл этих книг в значительной степени зависит от присутствия на их страницах Дерсу Узала. Появление Дерсу Узала в книгах Арсеньева не равнозначно обычному знакомству с одним из участников экспедиций, пусть и особенно самобытным; его присутствие не сводится к роли «этнографического экспоната», представляющего уссурийскую «экзотику». Дерсу Узала как человек занимает в духовном мире Арсеньева ни с кем не сравнимое место, и его рождение в качестве героя книг, возникновение его образа – результат сложной духовно-творческой эволюции писателя.
Образ Дерсу Узала вобрал в себя многолетние наблюдения Арсеньева над таежными аборигенами и как бы сконденсировал всю его любовь и безмерное уважение к этим людям.
Воссоздавая миросозерцание «лесных людей», Арсеньев не только убежденно защищал «особую таежную этику», но еще и находил в их нравственных представлениях нечто остро необходимое ему самому.
Всю жизнь Арсеньев последовательно стремился к тому, чтобы стать профессиональным ученым-этнографом, добивался научного признания своих трудов и скорее скептически относился к литературному поприщу. На склоне лет он как-то признался, что в молодости был совсем неумелым в литературном деле и никогда не думал о таком поэтическом произведении, как книга о Дерсу Узала. Когда же эта книга стала достоянием широкой публики, Арсеньева, что называется, настигла писательская судьба, и важнейшую роль сыграл здесь М. Горький.
В письме из Италии, замечая, что читал книгу «с великим наслаждением», М. Горький писал: «Не говоря о ее научной ценности, конечно, несомненной и крупной, я увлечен и очарован был ее изобразительной силою. Вам удалось объединить в себе Брема и Фенимора Купера».
В это время общественная деятельность Арсеньева была весьма активной. Он много внимания уделял работе в Дальрыбе, в Хабаровском краеведческом музее. Еще в 1921 г. он был избран профессором по кафедре краеведения и этнографии во Владивостокском пединституте и периодически читал лекции в разных городах