Повернуть время вспять. Рэдклифф
большое, – Уинтер быстро провела пальцами по руке Пирс. – Смотри, поймаю тебя на слове.
– Не за что, – глаза Пирс посветлели, и она улыбнулась. – Пойдем, покажу тебе короткую дорогу в операционную.
Уинтер сделала глубокий вдох и поспешила за Пирс, которая уже рванула вперед. Уинтер вдруг поняла, что больница была для Пирс личной игровой площадкой, и она, словно гордый ребенок, провела ее по своим владениям. Уинтер также осознала, как сильно ей хочется, чтобы Пирс взяла ее в свою команду.
– Пирс, погоди секунду, – попросила Уинтер.
– Что еще стряслось? – со смехом спросила Пирс. Она повернулась к Уинтер, но при этом продолжала идти по коридору спиной вперед, не наталкиваясь на людей, которые шли ей навстречу. Впрочем, быть может, они просто расступались перед ней, как Красное море перед Моисеем. – Ты уже выдохлась?
– Не дождешься, Рифкин! – рявкнула Уинтер. Она достала из кармана пейджер и посмотрела на него. – Что это за номер 5136?
Пирс моментально посерьезнела.
– Интенсивная терапия.
Ей хотелось принять этот вызов самой, но ведь Уинтер тоже была старшим ординатором и пришла пора понять, чего она стоит. Пирс указала на телефон, висевший на стене рядом с лифтом, и прислонилась к стене, пока Уинтер набирала номер.
– Доктор Томпсон, – сказала Уинтер в трубку. Она вытащила листок из кармана и, зажав телефон между плечом и ухом, расправила его. – Мне пришел вызов. Ясно… Погодите минуту, кто?.. Гилберт… Насколько много жидкости?
Пирс напряглась. Ей очень хотелось вырвать у Уинтер трубку и самой выяснить у медсестры, что случилось, но она заставила себя стоять смирно и просто слушать. Ей нужно было понять, можно ли доверять Уинтер работать самостоятельно.
– Нет, – уверенно сказала в трубку Уинтер, – оставьте повязку на месте, намочите ее соляным раствором и проверьте, делали ли ей сегодня общий анализ крови и анализ на электролиты. Мы сейчас придем. И пусть она ничего не ест и не пьет.
– Что случилось? – спросила Пирс, как только Уинтер повесила трубку.
– Миссис Гилберт жалуется, что она протекает.
– Протекает? В смысле…
– В том смысле, что ее халат и кровать словно залиты клюквенным соком, – объяснила Уинтер, пока они неслись по коридору.
– Вот черт!
– Я тоже так подумала. Что там у нее, три дня после шунтирования желудка? – Уинтер еще раз сверилась со своим списком. – Да, все верно. Гемоглобин у нее в норме, так что вряд ли у нее какая-то большая постоперационная гематома, которую никто не заметил. Да и в любом случае так рано она прорваться не могла.
– Согласна, – мрачно произнесла Пирс. – Если бы у нее началось кровотечение после операции, гемоглобин должен был упасть, но даже если все дело в этом и мы это упустили, гематома не могла лопнуть так рано. Ее поднимали сегодня с постели?
– Не знаю, – Уинтер с размаха нажала на кнопку вызова лифта. – Но пациентка кашляла перед тем, как заметить кровь.
– Прекрасно! Что думаешь?
Они