Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира. Ниал Фергюсон
напоминающее Китайскую империю. Это также побуждало европейцев пытать счастья (в экономическом, геополитическом и религиозном отношениях) в далеких землях. Можно сказать, то была иллюстрация правила “разделяй и властвуй”, хотя, как ни парадоксально, именно благодаря тому, что европейцы были разделены, они правили миром. Для Европы малое было прекрасным, поскольку влекло за собой конкуренцию – не только между государствами, но и в их рамках.
Официально Генрих V был королем Англии, Уэльса и даже Франции, на которую он предъявлял права. При этом в сельской Англии власть в действительности находилась в руках крупной феодальной знати – потомков баронов, исторгнувших Великую хартию вольностей у короля Иоанна, а также джентри и бесчисленных церковных и светских корпораций. До Генриха VIII короли не могли приказывать церкви. Города нередко пользовались самоуправлением. И, что особенно важно, крупнейший коммерческий центр страны был почти независим. В Европе тогда имелись не только государства, но и сословия: дворянство, духовенство, бюргерство.
Можно проследить генеалогию и структуру Лондонской корпорации (City of London Corporation) до xii века. Иными словами, замечательно, что лорд-мэр, шерифы, олдермены, советники, члены гильдий (livery companies) и фримены (полноправные граждане) – все это существует более 800 лет. Лондонская корпорация, один из ранних образцов автономного коммерческого предприятия, – с одной стороны прототип современных корпораций, с другой – предшественница самой демократии.
Уже в 30-х годах xii века Генрих I даровал лондонцам право избирать шерифами и судьями тех, “кого они сами пожелают”, и отправлять правосудие и вести финансовые дела без вмешательства короны и других властей[98]. В 1191 году, когда Ричард I воевал в Святой земле, Лондон приобрел право выбирать себе мэра, и это право в 1215 году подтвердил король Иоанн[99]. Поэтому Сити никогда не трепетал перед короной. Мэр Томас Фицтомас, заручившись поддержкой лондонцев, в 1263–1265 годах поддержал восстание Симона де Монфора против Генриха III. В 1319 году Эдуард II вступил в конфронтацию с Сити: торговцы дорогими тканями (mercers) стремились избавиться от зарубежных конкурентов, и, когда король не пошел на уступки, “лондонская чернь” поддержала его низложение Роджером Мортимером. При Эдуарде III удача отвернулась от Сити. Итальянские и ганзейские купцы закрепились в Лондоне не в последнюю очередь потому, что они предоставляли английской короне ссуды на хороших условиях (это продолжилось и тогда, когда на престоле оказался несовершеннолетний Ричард II)[100]. Лондонцы не поспешили на помощь монарху во время восстания Уота Тайлера (1381) и тогда, когда Ричарду II бросили вызов лорды-апеллянты. В 1392 году король лишил Лондон его свобод и привилегий, однако 5 лет спустя щедрый “дар” (10 тысяч ф. ст.) лорд-мэра Ричарда Уиттингтона вернул городу автономию. Ссуды и подарки короне стали ключом к независимости. Чем богаче был Лондон, тем он становился влиятельнее. Уиттингтон предоставил Генриху IV по меньшей
Birch
Ibid., pp. 19f.
Ibid., pp. 61f.