Океан. Елена Крюкова
сама привяжу за живый в помощи поясок
То, что вы не догрызли:
Кость воли,
Ребро жизни…
То значимое, что остается детям после скромной трапезы, самое главное, самое дорогое, мысленно протягивает поэт и нам: «кость воли, ребро жизни». Без капли сомнения принимаю такой судьбоносный подарок. Сохраню. Благодарю!
Дорога художника
Елена Крюкова более двадцати лет жизни посвятила изучению и подробному отражению -выражению в своих стихах и своей прозе главных, веками складывавшихся символов-знаков русской и мировой культуры. Таинственные и величественные образы Иисуса, Богородицы, Марии Магдалины, других православных святых тревожат воображение художника, но тут дело даже не только и не столько в христианской мифологии. Сакрален для Крюковой сам русский народ, и его мрачное символическое, через все времена, шествие в «Юродивой» передано как нельзя более мощно, неуклонно, неотвратимо:
Они шли прямо на меня, и я видала их —
В шинелях серого сукна, в онучах записных,
И в зимних формах – песий мех! –
и зрячи, и без глаз —
На сотни газовых атак – всего один приказ! —
Крестьяне с вилами; петух,
ты красный мой петух,
На сто спаленных деревень – один горящий Дух!
На сто растоптанных усадьб –
один мальчонка, что
В окладе Спаса – хлещет дождь!.. –
ховает под пальто… —
Матросы – тельник и бушлат, и ледовитый звон
Зубов о кружку: кончен бал, и кончен бой времен,
И торпедирован корабль, на коем боцман – Бог,
А штурман – нежный Серафим
с огнями вместо ног… <…>
Это такой русский «Ночной дозор», – и правда, рембрандтовские краски провсечивают в этой подробной и вместе цельной словесной живописи.
Память крови и предков, весь жизненный опыт русского человека, пылающая совесть – равноправные соавторы писателя, так и было задумано изначально. Они дополняют всё то, о чем говорит поэт между строк, новыми штрихами, звуками родной речи, неожиданными оттенками эмоций; делают стихотворную картину в воображении читателя кинематографически подробной, придают ей неповторимые черты.
– Эй, возьмитесь за руки, красные люди!.. —
Не взялись.
Горкой красного винограда
на грязном зимнем блюде
Запеклись.
– Эй, что ж вы не пляшете, скоморохи?!..
Ноги отсохли, ну?!.. —
На морозе распахнуты шинели, ватники, дохи.
Всех обниму: огляну.
– Эй, что молчите…
на меня колко глядите…
как… елка в Новый Год?!..
И с гармонью инвалид
харкнул из глотки холодный болид:
– Дура. Война-то… идет.
В книге стихов «Юродивая» Елены Крюковой – наши идеалы, святые имена.