Планета Россия. Сергей Валентинович Митрохин
его минутой. Ну, а быть барином и иметь крепостных – это для него вообще предел мечтаний. Пусть даже всего-то на одну ночь.
ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ВЕК. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ.
Потапов, совершив переброску в сектор «Двенадцать», вышел из барского дома на террасу. По двору шёл уставший, чумазый от копоти кузнец.
– Степан, поди сюда.
Кузнец раскланялся перед Алексеем.
– Чего желаете, барин?
– Ты куда направляешься?
– На реку обмыться.
– Вот что, Степан. Истопи баньку, да дров не жалей. Попаришь меня.
Кузнец, гладя грязную бороду, лукаво улыбнулся.
– Можно и попарить.
Алексей небрежно отмахнулся рукой.
– Поднесу, поднесу… Графинчик за мной.
Кузнец расплылся в улыбке.
– Это мы мигом. Ой, барин, хороший ты человек.
Кузнец в приподнятом настроении, почти вприпрыжку скрылся со двора. Из распашных дверей барского дома, позади Алексея, на террасу вышла высокая строгая женщина в чёрном.
– Ужин подавать?
Алексей обернулся на голос.
– Не сейчас. В бане париться буду. Соберёшь стол в саду и наливочку подашь, а я пока на реку пройдусь.
Женщина молча вернулась в дом. Алексей сошёл с террасы.
Солнце катилось за горизонт. Со стороны реки доносился визг и раскатистый хохот. На реке, после жаркого дня, голышом купались деревенские девки. Парни, забрав на берегу их одежду, требовали выкуп, поцелуи. Девки, сидя по шею в воде, ругались, проклиная озорников. Над рекой разносились раскаты смеха парней и девичьи проклятия в их адрес.
Выше по течению мужики ставили на ночь рыбацкую сеть. Деревенские ребятишки на лугу у самой реки готовились к ночному. Спутав лошадей, мальчишки разожгли костёр, приладив над огнём котелок.
Алексей, взойдя на взгорок, лёг в высокую траву. Сорвав сочный стебелёк, он прикусил его зубами и закрыл глаза.
У барского дома, над садом, зачадил дым.
Сутки теперь длятся всего двенадцать часов, но ночь никто не отменял.
Сегодня, как и до природных аномалий, в темноте над Москвой восходит луна. В окружении мерцающих звёздона быстро плывёт по небосводу. С земли на её поверхности, используя всего лишь бинокль, каждый москвич может разглядеть трещины и разломы.
Мы уже привыкли к такой луне. Это раньше увечья на её теле ввергали в ужас обывателей, теперь же они этого и не замечают почти. Люди свыклись, люди привыкли. Мы вообще быстро ко всему привыкаем: и к хорошему, и даже к плохому. Несмотря на боевые ранения, Луна исправно продолжает служить планете.
Разве могли мы предположить, что когда-нибудь будем относиться к нашему естественному спутнику как к боевому товарищу. Однако именно так всё и происходит. Шрамы на лунном теле не дают нам забыть ни о войне, ни о погибших. Луна сегодня – это ещё и мемориал памяти. В прямом, а не в переносном смысле. Совсем недавно на её поверхности в «Море Облаков» установили символическую могилу всем защитникам планеты, погибшим в холодном вакууме космоса. Три гигантские каменные статуи