Не все клопу масленица. Галина Полынская
и вернулась на место. Я попыталась абстрагироваться от этих ужасно громких и мерзких звуков и сосредоточиться на статье, но это было все равно, что сочинять поэму, когда твой зуб сверлит бормашина.
– Когда же это закончится! – Влад принялся ходить по кабинету взад-вперед и причалил к моему столу. – Представляешь, Сена, это скотство орет беспрерывно! Начинает надрываться даже когда к нему кошка на расстоянии ста метров подходит! Ей богу не вру, мы наблюдали!
– А чья это машина? – попыталась я перекричать вой сигнализации.
– Не знаем. Конякин с Иловайским как раз пошли искать владельца. У меня уже башка раскалывается! Пойдем в буфет кофе попьем, все равно работать невозможно!
Я бросила взгляд на часы.
– Не могу. Мне надо до обеда статью написать.
– Бог в помощь.
И, массируя виски, Влад удалился прочь.
Я уставилась на монитор. Видать от отчаяния, в голову пришла идея, достойная самого, что ни на есть пристального внимания… это была практически заявка на победу! Я быстренько настучала: «Призраки Красной Площади». И понеслось… Я так увлеклась наиправдивейшим рассказом о том, что твориться в ночное время суток на главной площади страны, как на трибуне Мавзолея возникают наши мертвые правители-кровопивцы, что вытворяет любитель детей дедушка Ленин, как на лобном месте призраки казнят призраков, что даже не заметила, как вернулись С. С. с художником. Следом плелся Влад.
– Ну, что? Нашли урода? – бросился к ним навстречу наш дизайнер, корректор и верстальщик Дима.
У нас вообще очень сжатые штаты, каждый пашет за троих, иначе давно бы наша глупая газета вылетела в трубу. Вот разбогатеем, наймем людишек…
– Не нашли! – отрезал Конякин, перекрикивая сигнализацию. – Работаем!
И сразу ко мне:
– Что ты тут пишешь, Сена?
– Вот, – я с гордостью кивнула на «Призраков».
Конякин быстро пробежал глазами мое незаконченное творение. Я ненадолго перестала дышать.
– Вот можешь ведь, когда хочешь! Концовку не испорть!
Ой, я право чуть не померла от радости. Меня такое вдохновение обуяло, что, кажется, я вообще перестала слышать проклятущую сигнализацию. Чего нельзя было сказать об остальном коллективе.
– Работать! Работать! – разорялся Конякин.
– Но ведь невыносимо же! – посмела перечить Тина Олеговна. – У меня ничего не получается!
– У Сены получается и у вас у всех получится!
И меня сразу же все возненавидели. Но мне было глубоко наплевать на чувства коллег, статья выходила сказочная. Да если так дела пойдут, я до обеда весь материал накатаю, и буду свободна, как ветерок над морем-океаном.
К половине двенадцатого я поставила красивую точку в последнем предложении своего произведения. Я была счастлива, не смотря на дикий вой сигнализации, а коллектив находился уже на грани нервного срыва. Конякин же крепился, показывая пример