Арабская жена. Таня Валько
Наши мужчины весь день проводят вне дома и лишь вечером расслабляются в кругу семьи.
Неплохо! Значит, мужики, поработав немного, шляются по городу, просиживают штаны в ресторанах и кафе, а бабы целый день торчат в кухнях, чтобы мужья и отцы ближе к ночи могли набить свои животы и расслабиться… Ха-ха! Хотя, вообще-то, мне не до смеха. Понемногу я начинаю понимать, что имела в виду Малика, говоря об арабской жене. О нет, мой сегодняшний день станет исключением, исключением, подтверждающим правило! Я никому не прислуживаю и прислуживать не собираюсь. И если завтра Ахмед снова исчезнет с приятелями на весь день, то я возьму Марысю и тоже отправлюсь гулять по городу. Должны ведь здесь ходить автобусы или, на худой конец, такси! Словом, мы разберемся. Хорошо, что я согласилась приехать сюда лишь на время отпуска. Ничего себе отпуск!
– У вас есть резиновые перчатки для работы? – спрашиваю я на ломаном английском, помогая себе жестами, но ответа не получаю. Вместо него – лишь удивленные, исполненные неодобрения взгляды: мол, какая же ты глупая!
Молча, стиснув зубы, я чищу овощи, удаляю с мяса жир, готовлю маринад под надзором матери, помогаю лепить вареники, сворачивать рулетики и месить тесто для пирожных. Быть может, кому-то эти занятия и по душе, но не мне. Я вся вспотела, ноги разболелись от долгого стояния, а руки горят огнем – я ведь чистила и шинковала перец чили. Ей-богу, мне уже хочется, чтобы сегодняшний день поскорее закончился.
Краем глаза я замечаю, что Мириам выходит на крыльцо, и украдкой следую за ней. Спрятавшись за углом, она закуривает сигарету.
– Угостишь? – спрашиваю я.
– Разумеется, но помни: нельзя признаваться в том, что куришь. И уж точно нельзя курить при мужчинах, – шепотом говорит она.
– Это еще почему? – удивляюсь я. – Я не раз курила в присутствии Ахмеда.
– Но это было в Польше. А здесь не надо. Мой тебе совет.
Я затягиваюсь дымом. Кажется, никогда еще сигарета не приносила мне такого удовольствия. Это шанс расслабиться на минутку – и в то же время это знак моей независимости.
– Ты живешь с родителями? – спрашиваю я, помолчав минуту.
– Да ты что! – смеется она. – Я сошла бы с ума. Мой дом на другой стороне улицы. Иногда – может быть, даже слишком часто – я беру детишек и прихожу сюда. Вместе всегда веселее, чем когда сидишь одна.
– Ты в разводе? У тебя нет мужа?
– Есть, причем хороший, – говорит она и кивает, будто желая убедить саму себя в правдивости своих слов. – Но у него ведь работа, обязанности… и все такое. Даже когда он в городе, его практически весь день нет дома. Но в основном он там, в пустыне, на нефтяных месторождениях. Он работает в нефтяной фирме, очень хорошо зарабатывает, но… – Она вздыхает. – Знаешь, чем-то приходится жертвовать. – Ее лицо ничего не выражает, только брови поднимаются кверху. – Такова жизнь, – бесстрастно подытоживает Мириам, разводя руками.
– Ну и что это за жизнь?! – почти вскрикиваю я. – Так ведь нельзя!
– Тихо, не ори, – сердито шипит она. – У меня есть семья, отличный муж,