Портрет Дориана Грея (сборник). Оскар Уайльд
Они последнее прибежище для сложных натур. А вот сцены, разыгранные передо мной не в театре, мне не нравятся. Какие же вы оба абсурдные создания! Мне интересно, кто назвал человека рациональным животным. Это в высшей степени необоснованное утверждение. Человек может многое, но он не является рациональным. В конце концов, я даже рад этому, однако я хотел бы, чтобы вы, ребята, не ссорились из-за портрета. Лучше бы ты отдал его мне, Бэзил. Этот глупый мальчишка не хочет иметь его на самом деле, а вот я хочу.
– Если ты не отдашь его мне, я тебе никогда этого не прощу, Бэзил! – воскликнул Дориан Грей. – И я не позволю называть себя глупым мальчишкой.
– Ты же знаешь, портрет твой, Дориан, я подарил его тебе еще до того, как написал.
– Кроме того, господин Грей, вы понимаете, что вели себя глупо, и не возражаете против напоминаний о вашем весьма юном возрасте.
– Сегодня утром мне казалось, что я безумно стар, лорд Генри.
– Ах, сегодня утром! Вы так много пережили с тех пор…
В дверь постучали, и вошел дворецкий. Он поставил поднос с чаем на маленький японский столик. Раздавался звон чашек и блюдец, старинный чайник все еще шипел. Дворецкий принес две тарелки из китайского фарфора, накрытые полукруглыми колпаками, тоже фарфоровыми. Дориан Грей подошел к столу и стал разливать чай. Двое мужчин лениво поплелись к столу и осмотрели то, что было под колпаками.
– Давайте сходим в театр сегодня вечером, – сказал лорд Генри. – Где-то должны показывать что-то интересное. Правда, я уже пообещал одному старому другу, что пойду вместе с ним на ужин к Уайту, но я могу написать ему телеграмму, что я заболел или что у меня появились другие планы. Думаю, благодаря своей неожиданной откровенности это станет прекрасным оправданием.
– Как же это надоедает, когда кто-то надевает на себя театральный костюм, – пробормотал Холлуорд. – И именно этот наряд выглядит ужасно.
– Ты прав, – мечтательно ответил лорд Генри. – Наряды девятнадцатого века просто отвратительны. Они такие тусклые, такие мрачные. Грех – это единственная яркая вещь, которая осталась в нашей жизни.
– Тебе не следует говорить такие вещи при Дориане, Гарри.
– В присутствии которого из Дорианов? Того, что наливает нам чай, или того, что на портрете?
– В присутствии обоих.
– Я бы с радостью сходил с вами в театр, лорд Генри, – сказал юноша.
– Тогда пойдемте. Ты пойдешь с нами, Бэзил, правда?
– Я не могу, честно. И еще не скоро буду иметь такую возможность. У меня много работы.
– Что же, в таком случае мы с вами пойдем вдвоем, мистер Грей.
– Я был бы этому очень рад.
Художник прикусил губу и подошел к портрету с чашкой в руке.
– Я останусь с настоящим Дорианом, – мрачно сказал он.
– Это настоящий Дориан? – воскликнул оригинал, приблизившись к портрету. – Я действительно именно такой?
– Да, это твоя точная копия.
– Это прекрасно, Бэзил!
– По крайней мере, на вид ты такой же. Но он никогда не изменится, –