Тайна герцога. Михаил Волконский
Андрея Ивановича, тем-то и державшегося, что он никогда не делал ни одной неловкости, произвела отличное впечатление на Бирона, и последний, совсем повеселев, снова спросил:
– Так вам даже не известно, при каких условиях он был взят?
– Насколько я мог судить, ваша светлость, Иоганн катался по Фонтанной на лодке, к нему пристал этот человек, они повздорили, и Иоганн именем вашей светлости отдал приказ арестовать этого человека.
– Да, вот именно так это и было! – подтвердил Бирон.
– И вашей светлости угодно подтвердить распоряжение Иоганна?
– О, да, я подтверждаю!
– Слушаю-с. Конечно, я не смею рассуждать о том, сколь опасно такое полномочие распоряжаться именем вашей светлости…
Бирон прищурился и усмехнулся.
– Ну, да, я знаю – господин генерал не любит моего Иоганна! – сказал он по-немецки.
– Я имею в виду только пользу службы и вашей светлости, – сказал как бы даже строго Ушаков. – Так прикажете допросить арестованного?
– Ну, что там допросить!.. Он болтает всякий вздор… просто немедленно надо без всяких разговоров кончить с ним и чтобы его не было!..
Это было сказано так определенно, что Ушакову и возразить было нельзя. Да это и было бы ни к чему, так как Андрей Иванович знал по опыту, что Бирон в таких случаях непреклонен, да и несомненно было, что тут герцогу требовалось хоронить концы в воду.
Участь Соболева была решена.
XVII. Струг навыверт
– Что еще у вас? – спросил герцог.
Андрей Иванович спокойно вынул свою золотую табакерку, понюхал табаку и ответил:
– Еще, ваша светлость, я хотел доложить о бароне Цапфе фон Цапфгаузене…
– Да, генерал… что такое было на днях об этом бароне?.. Он служит адъютантом в полку у моего брата Густава?
– Так точно, ваша светлость!
– И брат Густав, кажется, отзывался о нем хорошо?
– Я не рекомендовал бы вашей светлости этого человека.
– Отчего?.. Брат Густав очень хорошо отзывался о нем!
– Его превосходительство, генерал-аншеф слишком добр! – сказал Ушаков про Густава Бирона, который был награжден чином генерал-аншефа за отличие во время турецкой кампании, в Стоучанском сражении, открывшем Миниху ворота Хотина.
– Но брат Густав очень точен по службе и никогда не говорит напрасно! – возразил опять Бирон.
– Может быть, в службе? – вздохнул Ушаков. – Барон Цапф фон Цапфгаузен – безукоризненный офицер, но поведения и мнений он самых предосудительных…
– Даже предосудительных?..
– Насколько можно судить по его отзывам относительно вашей светлости.
– Что такое? – протянул Бирон, уже хмурясь.
Переходы от хорошего расположения духа к раздражительности были у него очень легки и часты, зато наоборот, от более обычной для его характера раздражительности он с большим трудом переходил опять в благодушное настроение.
Обыкновенно, когда на герцога находило это благодушное настроение,