Полиция на похоронах. Марджери Аллингем
а перевода В. Баканова, 2016
© Издание на русском языке AST Publishers, 2016
Глава 1
«Здесь погребен благодетель»
Когда один человек преследует другого на улицах Лондона, сей факт редко остается незамеченным окружающими, сколь бы тщательно ни скрывались преследователь или преследуемый от любопытных глаз.
По меньшей мере четыре человека на улице Хай-Холборн заметили, что за Станиславом Оутсом, недавно произведенным в чин главного инспектора сыскной полиции, шел невысокий коренастый человек – потрепанный, угрюмый.
Инспектор шагал, сунув руки в карманы и подняв воротник непромокаемого плаща так, что тот почти касался полей его помятой фетровой шляпы. Он сутулился, ноги промокли насквозь, и его поступь выражала крайнюю степень уныния.
Случайный прохожий вряд ли бы сообразил, что невысокий господин в кургузом пиджаке идет именно за инспектором. Да и сам преследователь был бы весьма удивлен, если бы ему сообщили, что кто-то разгадал его намерения. Однако же мистер Картер, хозяин цветочной лавки возле здания «Национального провинциального банка», сразу узнал мистера Оутса и приметил бредущего за ним человека, о чем не преминул громко сообщить своей дочери, которая поджидала на улице фургон с экстренным выпуском «Ивнинг стэндарт» и уже набрала полные туфли воды, хлещущей из водосточного желоба.
Швейцар, стоявший на ступеньках гостиницы «Англо-американ», тоже заметил двух господ и подумал не без гордости, что от его взгляда ничто не ускользнет. Старина Тодд, водитель последнего такси в ряду выстроившихся перед адвокатским двором машин (все они готовились к вечернему наплыву пассажиров), молча подивился сему зрелищу, поправил очки в тонкой стальной оправе и стал гадать, выдержит ли его единственная уцелевшая тормозная колодка этот окаянный дождь.
Наконец, сам инспектор прекрасно отдавал себе отчет в происходящем: человеку, двадцать пять лет прослужившему в полиции, положено в два счета отличать преследователя от обычных прохожих. Безмолвный спутник, следовавший за ним на почтительном расстоянии, с тем же успехом мог идти по пятам.
Да, инспектор знал, но не обращал внимания. Немало людей на свете могли желать ему зла и строить коварные планы на его счет, однако Оутс понимал: даже самый отчаянный головорез не станет осуществлять эти планы в столь людном месте и средь бела дня. Посему он шел дальше, предаваясь печальным думам. Инспектор – высокий добродушный человек, в целом подтянутый и полный сил, с едва наметившимся брюшком, – мучился лишь легким несварением и неприятным чувством, что удача от него отвернулась. Скоро непременно произойдет какая-то неприятность, думал он. Инспектор не относил себя к людям с богатым воображением, и все же предчувствие есть предчувствие. Его только что назначили главным инспектором сыскной полиции – случись беда, ответственность на нем теперь лежит немалая. Да еще этот дождь, и расстроенный желудок, погнавший его на прогулку, и опять этот треклятый дождь…
Посреди ревущего на Холборнском виадуке урагана инспектор остановился и выбранил себя за неосмотрительную вылазку на улицу. Загадочный преследователь тревожил его сейчас меньше всего. Черт бы побрал этот дождь! Все гостиницы остались далеко позади, а питейные заведения открывались только через полтора часа – спасибо дорогому правительству, чрезмерно обеспокоенному вопросами нравов. Мокрые насквозь брюки липли к лодыжкам, а когда Оутс рывком поправил воротник плаща, с полей фетровой шляпы прямо за шиворот хлынул целый водопад.
Выходов из сложившегося положения было множество. Инспектор мог сесть в такси и уехать обратно в Скотленд-Ярд, или в какой-нибудь ресторанчик, или отель, где его бы накормили и обогрели, но настроение у него было вконец испорчено, и теперь он злобно озирался по сторонам. Неужто самый мокрый констебль на участке не найдет себе укрытия, какой-нибудь уютной гавани среди серых конторских дебрей? Неужто не отыщет уединенного, пусть и слегка пыльного закутка, где можно обсохнуть, согреться, а то и выкурить запретную трубочку?
В Лондоне, как и в любом старом городе, который тысячелетиями строился и перестраивался, есть множество подобных уголков – крошечных, всеми забытых местечек, сокрытых среди каменных громадин частной собственности и по чьему-то недосмотру до сих пор принадлежащих обществу. Стоя на виадуке, Станислав Оутс мысленно отправился в прошлое, в те давние времена, когда он был простым лондонским констеблем, только-только приехавшим в столицу из провинции. Уж конечно, он не раз ходил по этим унылым улицам, возвращаясь домой после патрулирования холборнского участка, и уж конечно, здесь найдется укромный уголок, где в молодости он готовился к весенним устным экзаменам, наводившим ужас на всех молодых полицейских, или строчил приукрашенные донельзя рассказы о своих похождениях доверчивой и прекрасной Мэрион, жившей тогда еще в Дорсете.
Хотя с тех пор дома вокруг изменились, характер местности остался прежним. Память возвращалась к Оутсу, и забытые городские пейзажи проступали сквозь пелену лет. Внезапно он вспомнил затхлый дух теплых мешков и горячих труб. Перед глазами сразу встала темная подворотня с кругляшком света в конце, красная