Питерская Зона. Запас удачи. Дмитрий Манасыпов
Зоне, пока стоявшего дома, с недовольными воплями продирался костоглод. Судя по треску и хрусту, на него сверху валился весь не разрушившийся второй этаж. И даже часть оставшейся кровли.
Бек продрался через густую заросль спутавшегося проволочника, выскочил на пустырь. О да! Здесь не так давно прошелся огонь, выжег все, что горело, оставил после себя чистое черное пепелище. А он-то думал, что это только кусок, и надеялся дотянуть именно до него. Вышло куда лучше.
Позади решительно и бесповоротно нарастал шум. Адский и лютый. Сплетенный из хруста ломающегося дерева, шелеста дождем сыпавшейся кирпичной крошки, скрежета гнущегося листового металла и недовольных воплей костоглода. Бек похромал вперед, стараясь дать фору самому себе для стрельбы. Шаг-другой, шаг – подволакиваем ногу, шаг – еще сильнее волочем. Под ногами хрусть-хрусть… а что это тут хрусть-хрусть?
Бек замер, понимая, что все. На самом деле все. Он попался. Его перехитрили. Перехитрила. Аномалия. Такая, что в Зоне встречали нечасто. Как будто обладающая собственным разумом. «Стекляшка», мать ее… ну как так, а?
Хрустело все сильнее, хрустело повсюду, хрустело под самой верхней кромочкой земли. Гребаный Экибастуз, через доску тебя и коромысло! И костоглод. И костоглод?!!
«Стекляшку» Бек видел один раз. Вернее, ее последствия. И даже не в Зоне. У одного торговца, радостно хваставшегося отхваченной диковиной. Мол, дураки вы, сталкеры, я б вам отвалил бы тугриков полную торбу от противогаза. А так все Папе Карло досталось. Он-де не побрезговал найти ребят, что ее притащат, и продать. Ага.
Не побрезговал, ну-ну. Бек, слизнув пот с верхней губы, стоял на одной ноге, еле-еле касаясь носком второй земли. Двигаться не стоило. Видно, прав матерый бродяга Лорд, давно поделившийся опытом с совсем зеленым Фуксом. А Бек сидел за ними, пил тяжело-спиртовое и внимал. Мотал на несуществующий ус сталкерскую мудрость.
«Стекляшка» крайне редкая и крайне опасная хрень. По какой-то непонятной причине все стекло, имеющееся в округе, плавится, растекаясь ручейками, и стремится к куску чистой земли. И там прячется под грунтом, дожидаясь своего часа. Как заряд с датчиком движения. Срабатывает не сразу. Дает зайти объекту глубже. А потом, почти разом, температура прыгает до пятисот по Цельсию, и, мало этого счастья, стекло, вырываясь из-под земли, тянется к двигающемуся объекту.
Торгаш тот хвастался результатом. Фигурой мрачного типа из наемного отряда, промышляющего по краям Зоны за одиночками. С какой бы, мягко говоря, неприязнью Бек ни относился к ним, грань человечности у него была. Разрядившись, «стекляшка» уходила. А застывшая фигура, сверху и внутри полная стекла, оставалась. Такой вот статуей. Как жук в янтаре. Натурально, в красноватом янтаре. Потому как пятьсот по Цельсию – это не шутки. И Бек такими находками не просто брезговал. Ни за что бы не взялся. А сейчас сам мог скоро стать украшением чьей-то извращенной гостиной.
Если ему не поможет костоглод. Тот, выдравшись из строительного