Обманувший дьявола. Игорь Ягупов
из себя один единственный слог, точно выплевывали его. «Пров, – беззвучно говорили эти губы, – Пров, Пров, Пров».
Не понимая, что он делает, Андрей шагнул навстречу велосипедисту. Он даже протянул вперед руку, словно спрашивая: «Почему?» Но ездок почти незаметным движением руля увел велосипед в сторону и, обдав Андрея брызгами из лужи, проехал мимо. Еще мгновение, и он растаял во все более сгущающихся сумерках.
Андрей затравленно оглянулся по сторонам. Он силился понять, видел ли кто-то еще этого велосипедиста? Или тот был плодом его больного воображения? Но понять это было невозможно. Люди торопились по своим делам, не обращая друг на друга внимания. А приставать к прохожим с вопросом: «Проезжал ли здесь две минуты назад бледный юноша на велосипеде?» – Андрею не хотелось. Тут он действительно сошел бы за ненормального.
Он тихо дошел до остановки и сел в троллейбус. Водитель, должно быть, включил отопление. В салоне было душно, как в прачечной. Испаряясь с промокшей одежды, влага затуманила изнутри окна и наполнила троллейбус запахом мокрой материи. Андрей дотянулся рукой до поручня и намертво вцепился в него.
Лицо велосипедиста не давало ему покоя. Раз за разом он мысленно просматривал его: бледная кожа, синюшные губы, черные провалы глаз, уши… Стоп! Он только что сообразил, что к ушам незнакомца шли проводки. Наушники? Это многое объясняло. Если и не бледность кожи – впрочем, каждый имеет право быть настолько бледным, насколько это позволяет мать-природа, – то, по крайней мере, шевелящиеся губы и отстраненный вид. «Он ничего не старался мне сказать – он просто подпевал!» – чуть не вскрикнул Андрей.
Дурак? Конечно, дурак. Кто же катается под проливным дождем на велосипеде? Да еще в кашемировом пальто. Но вполне реальный дурак, каких тысячи, а то и миллионы. Может быть, пьяный или даже наркоман. Фу, как хорошо, что он, Андрей, не дотянулся до него рукой. Хорош бы он был, остановив посреди улицы обдолбанного в хлам подростка. Тот запросто мог полезть в драку. Только этого Андрею сейчас не хватало ко всем его заскокам в придачу.
Найдя логическое объяснение уличной встрече, Андрей немного повеселел. С приближением к центру троллейбус набивался все плотнее. Трудно было представить, что орды, штурмовавшие его на каждой остановке, смогут поместиться в салоне. Но, вступая в явные противоречия с законами физики, люди протискивались внутрь. И на пространстве, где еще два перегона назад, кряхтя и бросая друг на друга гневные взгляды, с трудом помещались два пассажира, теперь, ни на что не жалуясь, стояло пятеро.
Наседавшая толпа оторвала Андрея от поручня и протащила, как морская волна влажную гальку, вглубь салона. Он, впрочем, не сопротивлялся. Ехать ему было долго – почти до конечной. Обилие народа скорее радовало. В салоне царило то чувство единения, которое появляется у людей, стесненных тяжелыми обстоятельствами, но движимых общей целью. И целью этой было поскорее добраться домой.
Спустя минут сорок Андрей