Свет мой зеркальце, скажи…. Екатерина Риз
Если она такая же красивая, как моя Липа, то должна быть нарасхват.
Тётя Надя снова ко мне присмотрелась, сравнивая. Но особого удовольствия я в ней от увиденного не замечала.
– Они очень похожи, даже причёски одинаковые.
Я тётке улыбнулась.
– Лада настояла на этой стрижке.
Тётя Надя непонимающе моргнула.
– Ты виделась с Ладой? Когда?
Пришла моя очередь «удивиться».
– А она вам не рассказывала? Она приезжала ко мне совсем недавно. Мы так хорошо поговорили, посидели. – В пылу истории я протянула руку и накрыла ладонью пальцы Романа Евгеньевича. – Жалко Рома был в командировке, не получилось у них встретиться. Вот мы и решили заехать, повидаться. Не думали, что она в отъезде. Да и Лада не рассказывала особо про свою карьеру. Наверное, поскромничала.
Тётя Надя присела с нами за стол, подбородок рукой подпёрла, кивала, слушая наши сказки. В общем, разговор наш ни к чему не привёл. Разве что Роман Евгеньевич удостоверился, что про сестру я ему не вру, и даже фотографии смог в гостиной посмотреть. Кстати, одна из них была точной копией портрета, что висел в его квартире. Когда он снимок увидел, его лицо почернело, как грозовая туча. А я поняла, что можно уходить. Пообещав ещё обязательно их с дядей Юрой навестить (как-нибудь, лет через пять), я с тётушкой простилась, и с огромным облегчением покинула её дом. Рома кипел от возмущения, причём не стеснялся в выражениях, и пока мы выезжали из Рубцово, я услышала от него много познавательного. И про сестру, и про всю женскую половину человечества в целом. Я молчала, ни спорить, ни обсуждать не собиралась. Смотрела в окно, а Роман Евгеньевич душу отводил. Я не вникала и не вслушивалась в его слова. А потом он тронул меня за плечо, я от мыслей своих очнулась, голову повернула, и поняла, что мы стоим на светофоре, а Рома молчит и смотрит на меня. Потом кивнул.
– Ты чего?
Я головой покачала, но в следующую секунду у меня вырвался судорожный вдох, выдававший моё внутреннее состояние, и пришлось признаться:
– Я ей была не интересна. У них Лада есть, а я… Чужая.
Он помолчал, обдумывал, потом спросил:
– Сильно расстроилась?
– Я не знаю. Может, именно расстроилась. Потому что мне не обидно, я понимаю… Просто я знаю, что они не хотели, чтобы мы с Ладой общались. Никогда не хотели, а сейчас мы взрослые, но ничего не изменилось. Я всегда буду чужой. И непохожей на неё.
– А ты хочешь быть похожей?
Я помолчала, отвернулась, и тихо призналась:
– Я бы хотела быть кому-то нужной. Как она.
5
После моего дурацкого признания, от которого мне самой совсем скоро стало неловко, мы замолчали. Роман Евгеньевич крутил руль, хмуро смотрел на дорогу, а я боялась помешать его раздумьям. Да и сказать мне, в сущности, было нечего. В конце концов, это его жена… по крайней мере, он с ней знакомился, он изъявил желание на ней жениться и, в итоге, проморгал всё, что можно и супруга от него сбежала. Куда-то, с кем-то… От меня в этой истории только имя.
Немного успокоившись,