Белый пароход. Судьба. Игорь Ассман
Сказал на прощанье отец. – Если будем живы и здоровы, еще свидимся.
– И за деньги спасибо, и за приглашение, – добавила мать. – Я еще до сих пор не могу во все поверить. А Злату свою расцелуй от нас, только крепко-крепко.
Я пообещал и уехал. На работе я появился после обеда. Сердце стучало и захватывало дух.
– Ну, вот что, – улыбнулся начальник, – везучий ты. Я сам разговаривал с моим коллегой с того отдела. Дают они тебе еще пять стран, только уже последние. Командировка тебе на полгода, извини, еле выбил, а там делай, как хочешь. Только если останешься, отчеты пришли, не подведи. И с бухгалтерией я тоже договорился.
Я просто не знал, как его благодарить. Сделал он для меня действительно очень много. Наверное, я многое ему сказал, но тот просто рассмеялся.
– Ты думаешь, я таким не был? Если дорога стелется, надо по ней бежать. Рад я за тебя. Наверное, уже не свидимся, но если приедешь к родителям, заскочи.
Я все пообещал и долго еще жал ему руку. Вышел я чуть не со слезами. В бухгалтерии я получил еще пачку, только уже потолще последней. Съездив и сдав мою комнатку, я поехал в аэропорт. Билеты были. Мой рейс был как всегда вечером, и я просто сидел на скамейке и ждал. Улетать было жалко. Прежде всего, из-за родителей. Ну и все остальное. На сердце было нелегко, но у меня там была моя Златка, и лишь это спасало. Я встал и пошел к телефонам. Трубку подняла Бланка и очень обрадовалась. Я только и сказал, что завтра утром прилетаю, и попросил поцеловать мою молодую жену.
В самолете я сразу заснул, первый раз. И проснулся только от мягкой посадки. Видимо нервы сдали так за последние дни, что организм просто сдался. На выходе я сразу увидел Злату, ее белокурые волосы были единственными и неповторимыми. Она бежала ко мне и плакала. Обнявшись, мы простояли минут десять, пока она не успокоилась.
– Джон, – вытирала она глаза, – разве так можно?
Я понял, что речь шла о письмах, и склонил голову. Я даже не пытался оправдываться. Потом я ее поцеловал с небольшим интервалом два раза, за родителей. А третий, просто впился в ее губы.
Наверное, она меня сразу простила, в автобусе мы уже ехали в обнимку, и весело разговаривая.
– Джон, тебя не было две недели, а мне показался, что целый год. – Призналась она.
Я рассказал ей все. И про работу, и про родителей.
– Как ты думаешь, они приедут? – спросила она, заглядывая мне в лицо.
Что я мог ответить? По-крайней мере я надеялся на это, хотя шансов было пятьдесят на пятьдесят. Я мог быть уверен только в себе. Да, я решил остаться с ней и полностью отрезал себя от моей страны. На полгода я еще имел работу, но фактически она была уже последней и безвозвратной. Даже после того, что я оставил деньги родителям на билеты, небольшой запас у меня еще оставался. В той стране этот запас стоил гораздо больше, чем в Европе. Безработица немного откладывалась на неопределенный срок.
Мы приехали, как и всегда, рано утром. Взяв такси, мы сразу поехали в отель. Так рано там еще никого не было,