Амнезия. Параллельные. Игорь Ассман
его задал.
Значит, у меня все хорошо по экономической части, и все плохо с характером. Что ж, бывает и хуже. В голове уже зрели вопросы, которые я сразу задам Стиву или Лизе, как только кто-нибудь из них появится в моей палате. Но я понимал, что хоть десять процентов, полученных ответов будет для меня большой удачей. Слезы потекли опять, мне стало жутко себя жалко.
– Марта, – вдруг сказал я сам себе, – ты была права. Я грязен и мне – не место в сказочном зале. Но если у меня есть впереди хоть пяток лет, – я поверю тебе. Мне просто больше ничего не остается. Здоровье уже не вернешь, а вот характер…. Неужели он у меня такой дурной, что все, кто меня знали, заявили это в один голос? Марта, милая, не уходи из моей памяти. Ты мне будешь очень нужна. И не дай рассеяться тому туману, которым ты так сильно обволокла мой разум. – Я почувствовал, как постепенно засыпаю, и расслабился.
Открыв глаза, я заметил серый отпечаток на потолке, значит, уже был вечер. Стив заглянул позже, когда уже смеркалось. Мне показалось, что он заметил мои немного припухшие от слез глаза и все понял.
– Давай, Джон, спрашивай, – сказал он, усевшись рядом. – Я знаю о тебе больше, чем ты сам, и знаю, что ты приготовил мне кучу вопросов. Просто, я бы поступил точно также, будучи на твоем месте.
Я опять мысленно поблагодарил его, и просто начал забрасывать вопросами. Я был прав, мы просидели около часа, а ответов было мало. Да и те, которые удавалось получать, были только положительными.
– Эх, Стив, – подумал я, когда он, наконец, ушел, забрав с собой только два стула, – дружище ты мой. Отсутствие информации это – тоже информация. Я пока ничего не вспомнил, но это не значит, что мой мозг полностью атрофирован.
Значит так. Меня звали Джон Мэрдок. Я с отличием окончил Университет по специальности инженер-автомеханик. Мне 46 лет, и сейчас 2012-ый год. Лето. У меня хороший дом в этом же городе, и своя большая автомастерская. Большая сумма на счету, значит, мой бизнес построен отлично. Есть жена, мать, двое детей и даже внук, еще в пеленках. Наверное, это были все ответы на мои вопросы. Не густо, но….
Отсутствие ответов на вопрос, где, что и как со всеми моими родными, и почему никто из них, после того как их нашла полиция, так и не появился в больнице говорило о многом. Никто из них со мной явно не живет. Почему? Ответ был чисто интуитивный: они все от меня ушли, и никто из них не хочет меня видеть. Значит, я живу один. А может я от всех сбежал? К этому душа почему-то не лежала. Скорее всего, виноват был мой характер, даже психиатр вынужден был мне об этом сообщить. Честно говоря, за все время моего сознательного нахождения в больнице, как и на том свете, мне ни на одну минуту не показалось, что у меня плохой характер. Наоборот, чувства признательности, благодарности и тому подобные, просто не покидали меня. А уже то, что я плакал, говорило о моей ранимости и чувствительности. Никакой агрессии, злобы или ненависти, об этом не было и речи. Да, мне не понравился профессор Джон, но я сразу же о нем позабыл. Да, в какой-то