О верности крыс. Роман в портретах. Мария Капшина
Не обидится.
– Как знаешь. Я думала, тебе же всё равно делать нечего…
– Есть чего, – решительно сказала Кошка и встала. – Пойду, с Призраком поговорю.
– С призраком?..
– Нхарий Призрак, – весело пояснила Кошка. – Наёмник.
Она встала, потянулась ещё раз, подхватила сумку и направилась вниз, оставив Ани позади.
Хотя лестница, ведшая в главный зал «Норы», и по длине, и по крутизне выгодно уступала чёрной, Кошка выбрала вторую. Рыжий Вайеш выглядел в её глазах неким стихийным бедствием, частично управляемым, но от этого не менее бедствием. Это в какой-то мере искупалось пользой, которую он приносил как источник информации о лисах. Но в промежутках между шпионажем Кошка всеми силами сводила общение к минимуму. Сил приходилось прилагать немало, так как парень проявлял чудеса влюблённого героизма. Числя Кошку в «норной» прислуге, он был способен часами торчать у Клойта с букетом и с томлением в очах. Иногда вместо букетов он оставлял для неё целые поэмы, увечные на все строчки разом. Кошка с удовольствием зачитывала особо выразительные отрывки вслух и с комментариями. В общем хохоте Лайя и Ани укоризненно хмурились на неё и жалели парня за щенячье-побитое выражение глаз. Кошка к укоризне и поэмам оставалась глуха в равной степени. Влюбленность в неотразимую себя она полагала естественным состоянием всего мужского населения Равнины, и причин жалеть Вайеша, соответственно, не видела. Как и лицезреть лишний раз его медный затылок, гладко блестящий в свете норного камина.
Сбежав по узкой лесенке чёрного хода, Кошка толкнула дверь в вечер. Быстро оставила позади захламлённый тупичок и зашагала к «Шулеру», где Призрак в последнее время повадился тратить время и деньги. От рождения «Шулер» звался прямо противоположным именем «Честной игры», но картёжник с вывески глядел в город с таким хитрым прищуром, что всякие сомнения в его честности таяли ещё с дальнего конца улицы. Впрочем, даже туда Кошка дойти не успела, хоть «Шулер» и отстоял от «Норы» на какую-то четверть часа неспешной ходьбы. В этот вечер Нхарий Призрак решил подышать свежим до озноба северо-восточным ветром, а заодно – разнообразить Кошкину жизнь пробежкой. Она едва успела заметить наёмника, когда тот сворачивал от «Шулера» в ближайшую подворотню. Недобрым словом помянув Отца лжи и ветров, Кошка поспешила следом, на каждом углу заново ища компромисс между не засветиться и не упустить. Нхарий тем временем уверенно, хоть и не напрямик, двигался к югу, пересекая остров. Кошка совсем уж было решила, что они идут в Новый город, когда Нхарий свернул направо, к порту. Потом, сразу за рыбным рынком, отыскал какой-то проход, больше похожий на пролом в стене, и нырнул туда. Кошка выждала чуть и заглянула.
Вид сквозь пролом открылся эпический. Не то просторный тупик, не то маленький пустырь, не то посольство потусторонних болот на бренной земле. Границами эпического служили три стены, образуя незамкнутый треугольник, явственно окосевший на одну сторону. Кошка замерла в одном