Шпионский роман. Борис Акунин
лед подтаял, между белой коркой и серым песком чернела полоса воды.
Гауптмана поволокли к озеру, сунули головой под ледяной край. На помощь подоспели еще двое бойцов, навалились немцу на ноги. Решке бился, плескалась вода.
– Тех двоих подвести ближе, пусть полюбуются! – крикнул Октябрьский, не оборачиваясь. – Дорин, время!
Егор посмотрел на часы. Рука ходила ходуном, голос предательски дрогнул:
– Полторы минуты!
Он оглянулся на немцев. Выражение лиц у них было одинаковое: смесь недоверия и ужаса.
Один из солдат, державших фонарь, покачнулся.
– Держи, мать твою! – рявкнул Поручик. – Если нервишки слабые, служи в балете!
Перед глазами у Егора был светящийся циферблат. Секундная стрелка медленно перебиралась с деления на деление.
– Вынуть, товарищ начальник? – спросил Головастый, переминавшийся с ноги на ногу у самого берега. – Может, теперь скажет?
– Я тебе выну! Дорин, время!
– Три минуты!
Гауптман больше не бился, ноги нелепо расползлись в стороны.
– Пускай валяется, – приказал Октябрьский.
Бойцы встали, растирая заледеневшие руки. Неподвижное тело осталось лежать, погруженное в воду до пояса. Егор сглотнул. Фрица, наверное, еще можно было откачать. Неужто старший майор не прикажет вытащить?
– Теперь вон того, Лауница!
Носатый немец взвизгнул, и Егор вспомнил, как Октябрьский тогда сказал: «Хорошее лицо. Слабое. Вот с ним и поработаем».
– Пароль!
Лицо фон Лауница прыгало, губы дрожали. Сейчас, сейчас расколется! Но нет, немец молчал.
– Четыре минуты тридцать секунд, – доложил Егор.
Вдруг очкастый (как его, Штальберг) крикнул:
– Я! Я скажу пароль! Только условие – его тоже… – И мотнул головой на фон Лауница. – Под лед. Сами понимаете…
– Понимаю, – кивнул Октябрьский.
Подошел, придвинулся к Штальбергу вплотную. Шепотом спросил:
– Ну?
Тот едва слышно выдохнул:
– «Фау-Цет».
– Ясно. – Старший майор сосредоточенно смотрел очкастому в глаза. Потом приказал. – Этого тоже под лед.
Отчаянно упирающегося Штальберга поволокли к берегу, сунули головой в воду, и кошмарная сцена повторилась.
– Зачем?! – не выдержал Дорин.
– А ты на носатого посмотри, – вполголоса ответил Октябрьский.
Фон Лауницу, похоже, отказали ноги – он висел на руках у бойцов, губы дергались, ресницы часто-часто моргали.
– Время?
– Восемь минут сорок секунд.
Штальберг лежал точно в такой же позе, как Решке, по плечи погруженный в воду. Судороги уже кончились.
– Пароль? – спокойно обратился Октябрьский к последнему из немцев.
Тот зажмурился, но кобениться уже не стал.
– Скажу, скажу! Ли… Линда!
– Что и требовалось доказать, – наставительно посмотрел на Егора старший майор. – А то «Фау-Цет»… Так, пароль есть. Где наш херувимчик?
Поручик,