Мысль изреченная. Александр Рогинский
настоящая живая жизнь – не причмокивания вперемежку с затяжками сигаретным дымом и рассуждением о длинных ногтях Кристы Ачнур.
Глупая мысль посетила меня: а что, если забраться сейчас в голову Окунева и послушать, о чем он думает.
Я осмотрел своего товарища, пытаясь определить по внешним чертам направление его мыслительной деятельности, но кроме болезненного сосредоточения на еде, ничего не заметил.
– Пойду подышу на балкон, – сказал я, мысленно выругавшись.
Полина села напротив уже погасившего первый голод Окунева. Я мысленно поблагодарил ее. Она кивнула.
На балконе висели выстиранные штаны. Я облокотился о поручень, посмотрел вниз. Двор медленно пересекала голубая кошка.
Было холодно, сосредоточение шло вяло. Я вернулся на кухню и тут же залез в голову Окунева, смирно сидящего и смотрящего, не моргая, на Полину.
Странно – человек по-прежнему ни о чем не думал.
Я вспомнил одного парапсихолога, который рассказывал, как страшно страдает из-за того, что читает чужие мысли.
Он не мог пойти на стадион, посмотреть игру любимой команды, с девушкой или женщиной кинотеатр посетить.
Все пространство прослушивалось, на него обрушивался шквал разных мыслей и, большей частью, как помнится мне, мыслей о деньгах и сожалений, что у соседа корова не сдохла.
– Головы полны зависти, – сказал мне тогда парапсихолог. – Каждый желает соседу зла, улыбается ему, поднимает тост. Это жутко, с таким жить нельзя, потому я всегда после выступления выпиваю графин водки, на некоторое время отключаюсь.
Полина стояла у окна, Окунев сидел, словно вся пища, которую он проглотил, вдруг затвердела и выпрямила его.
– Все в порядке? – спросил я, разряжая обстановку.
– Спасибо, я вкусно пообедал, а теперь мне хочется спать, – сказал Окунев.
– А когда же мы с тобой начнем готовить документы?
– Не мучай человека, – вступилась Полина. – Он с дороги устал, потом его обокрали, потому он такой голодный, два дня не ел.
– Обокрали?
– Все вытащили, – оживился Окунев. – Такой себе молодой лейтенант с молоденькой женой. Оказались мошенниками. Сели играть со мной в карты.
– Так ты и в карты играешь?
– У меня есть такой приборчик, который позволяет по цветоделению узнавать карты противника. Я хотел его проверить.
– И проиграл?
– Что-то напортачил в интегральной схеме. Или она сама выпрямилась. Он же у меня работал в Польше.
– Так ты занимался шулерством?
– Ага, – улыбнулся Окунев. – Я выигрывал деньги у шулеров, а потом вносил их в фонд помощи учителям.
– Я вижу, ты времени зря не терял.
– Польша не та страна, в которой можно спокойно жить. Ты или набираешь скорость и занимаешь место в лидерах, или скатываешься в кювет. «Пан или пропал» – называется.
Окунев вел себя странно. В первый же день он удивил нас тем, что все делал в больших количествах: много ел, много спал, много молчал.
– На